В Питере НЕжить

Дождь к тому времени утихает; ветер тоже не слишком холодный. Небо, кажется, немного светлеет – не настолько, чтоб солнце выглянуло, но уже нет ощущения, что оно вот-вот пузом ляжет на крыши и раздавит дома. Я почти что наслаждаюсь прогулкой…

…а потом замечаю на Дворцовом колоссальную пробку.

Нет, пробки сами по себе – не такая уж редкость. Но так, чтоб видно было издалека, да ещё чтоб сверху клубилось зыбкое тёмное облако… Сердце ёкает. Нет, я знаю, что даже откормленное лихо не рискнёт сунуться на разводной мост – считай, по текучей воде пройти, а тролль не станет разрушать свой дом. Просто не сможет, иначе сам тут же и подохнет… Но всё равно становится не по себе.

Оглянувшись по сторонам – никого! – я вскакиваю на бортик, развожу руки и спрыгиваю.

Ветер ударяет в лицо.

Мир тут же изменяется, становится неузнаваемым.

Большинство птиц – тетрахроматы, но основная разница не в этом. Чайки хорошо видят мёртвых; прочую зыбь – похуже, но гораздо, гораздо лучше, чем обычный колдун. А ещё на крыльях передвигаться быстрее, чем на ногах. Допустимая скорость в городе для автомобиля – шестьдесят километров в час, чайка может разогнаться и до восьмидесяти.

Я же, по ощущениям, выжимаю все сто.

Дворцовый мост – зона ответственности старшего инспектора, как и любой разводной, в общем-то. Проверяют их минимум раз в неделю, ничего крупного вырасти там за это время не может физически.

Значит, мост вообще не осматривали.

Значит, кто-то из наших схалтурил.

Меня охватывает злость.

Я закладываю вираж, пролетаю под мостом, делаю петлю и возвращаюсь. Виновников колоссальной пробки и, похоже, нескольких аварий видно невооружённым глазом. Вредители мелкие, но их несколько, оттого и эффект такой сильный. Один тролль, два, три… одиннадцать?!

Холодею.

«А бумаги-то на них хватит?»

Но думать некогда, надо действовать.

Пристроиться на балке под мостом, обернуться человеком и не сверзиться, кое-как достать листы с печатями, пересчитать – ровно десять штук! – и перекинуться обратно. Действовать надо молниеносно, пока тролли не заметили и не попрятались, а то потом придётся их выманивать, а тут уже нужен настоящий колдун.

Каким-то чудом у меня получается.

Стиснув в клюве листы, срываюсь в полёт. Чувствую себя вороной из басни: хочется орать, но нельзя… Тролли, похоже, что-то уже подозревают – начинают копошиться, переползать с места на место. У них бугристые жабьи шкуры, выпученные глаза и рты, полные острых зубов в три ряда; чресла обёрнуты чем-то вроде лоскута плотного тумана или сумерек, хотя смысла в набедренной повязке никакого, тролли в принципе не размножаются, и прятать им нечего.

Но всякая зыбь подражает живому человеку.

Под одной опорой – три тролля. Ещё восемь – под соседней, лепятся друг к другу, словно подгнившие ягоды в грозди винограда… Догадываюсь, откуда их столько разом взялось: какой-нибудь неинициированный колдун проводил нелегальную экскурсию и до одури запугал туристов. Настолько, что им под каждым пролётом начали мерещиться зловещие твари. Взрослые в таких случаях редко пугаются по-настоящему, но вот дети…

Детские ночные экскурсии – зло.

…первого тролля накрываю с налёта, двух других задеваю, пролетев насквозь. Зачарованная бумага с печатями – штука умная, она сама тянется к вредителям, нужно лишь слегка направлять её собственной волей. С концентрацией у меня всё хорошо – как-никак стаж, привычка. Иногда, конечно, промахиваюсь…

Но не на сей раз.

Максимальную скорость чайки развивают, когда охотятся.

Охотиться я люблю.

Меня накрывает кровожадным азартом. Следующий заход – и ещё четверо запечатаны, остаётся столько же… и только три листа бумаги. И можно было бы отступить; или даже подняться наверх, превратиться в человека, дозвониться в офис и запросить помощь, но…

«Главное – воля, – думаю напряжённо. – И ведь я хотела подвига. Вот он, подвиг!»

Это меня приободряет.

Перед последним заходом я разгоняюсь посильнее. Тролли уже сообразили, что на них охотятся, но, к счастью, они ищут человека, колдуна, а не чайку; драгоценные секунды тратятся на ссоры, на замешательство, на гневные вопли – а я уже рядом, заложила петлю и снижаюсь.

«Одним махом семерых побивахом, – твержу, как заклинание, дурацкое присловье из сказки. – Одним махом… ну, ладно, не семерых, но четверых-то хотя бы»

До последнего не верю, что получится. Поднимаюсь на мост, переваливаюсь через перила уже в человечьем облике, крепко прижимая к груди заветные листы… Печати дрожат и переливаются призрачным огнём – значит, все листы заполнены.

Замираю и вглядываюсь в изображения.

– Есть! – подскакиваю с воплем и тут же настороженно оборачиваюсь: не видел ли кто?

Но, кажется, мой одинокий писк радости утонул в верещании клаксонов.

На последнем листочке – два силуэта; значит, два тролля. Большая удача и, что уж прибедняться, признак большого мастерства. Реально подвиг! Ну, теперь мне просто обязаны дать повышение, иначе, ну… несправедливо.

А мы творим добро и справедливость, правда ведь?