В пламени (СИ)

Она даже не успела этого осознать. Когда он приблизился к ней? Когда его грудь прижалась к ее? Как его рука оказалась в ее волосах, прижимая к себе – крепче, исступленнее? Его язык скользнул в ее рот, нежно огладив небо, завоевывая, подчиняя. И она была счастлива сдаться. Джейме Ланнистер всегда был единственным человеком, с которым она никогда не хотела сражаться.

- Снимай, - прошептал Джейме между поцелуями – в щеки, в губы, в переносицу, в шею. – Снимай, пока мы не помяли этот прекрасный наряд. Точнее, пока я не порвал его к чертям.

Она рассмеялась, но голос подвел ее, сорвался, превратившись в стон, отступила, подцепив подол. И перед тем, как Джейме скрылся за тканью платья, пока она снимала его с себя, она подумала, что он похож на сумасшедшего – с этими горящими глазами, покрасневшими губами, тяжело вздымающейся грудью. Он потянул ее за собой, в постель, и, проходя мимо зеркала, она увидела свое отражение. Что же, Джейме определенно не был единственным сумасшедшим в этой комнате.

Освободить его от одежды оказалось сложной задачей – ее руки дрожали, его рука не справлялась. В какой-то момент она дернула его рубашку слишком сильно – послышался жалобный треск ткани, и Джейме хрипло рассмеялся, нашел ее губы. Она огладила рукой его торс и задохнулась от восторга – сегодня он снова принадлежит ей. Этот сильный воин, этот красивый мужчина, эта верная, отчаянная, честная душа. Ее пальцы нашли едва затянувшиеся следы от ножа, и где-то на задворках затуманенного сознания отозвалось – мой, не отдам, не оставляй. Он накрыл ртом ее грудь, словно дитя, и она задохнулась от того, как острая волна удовольствия прошлась по ее телу, обжигая, не принося удовлетворения. Он подхватил своей рукой ее под ягодицей, и она ахнула оттого, каким волнующим и возбуждающим оказалось это его действие - властным, словно заявляющим свои права на нее. В нем было столько силы, спрятанной под внешним лоском. В ней оказалось столько нежности и страсти, спрятанных под потертыми доспехами. Их ноги переплелись, его бедро оказалось между ее – горячее, с каменными мышцами, и она не выдержала, потерлась своим лоном об него, коротко вздохнув. Он оторвался от вылизывания ее шеи, заглянул в ее пунцовое лицо.

- Ты можешь продолжать, - уведомил с улыбкой, и в этой улыбке было все, что Бриенна когда-либо хотела в своей жизни – обожание, забота, ласка, благоговение перед ней. – Я доставлю тебя к Семерым и приведу обратно, и так будет столько раз, пока ты не попросишь пощады.

И она снова потерлась об него, не выдерживая, - настолько бесстыдными, грязными, возбуждающими были его слова, почувствовала животом его твердость, обхватила рукой. Он снова посмотрел на нее – теперь изумленно.

- Я возьму тебя с собой, - пообещала, и Джейме вздохнул, снова впился исступленным, горячим поцелуем в ее рот, и мир вокруг них раскалился до предела.

С тяжелой затуманенной головой она пыталась вспомнить разговоры замужних дев еще дома, в Тарте, пыталась вспомнить, что видела краем глаза в борделе, в котором была вынуждена ночевать однажды, двигала рукой, и судя по тому, как Джейме шумно выдыхал через зубы, делала все правильно. Она задвигалась на его бедре, но он рассмеялся, он опустил руку вниз, прикоснулся к ее нижним губам, помогая, направляя, и она почувствовала жар, почувствовала свою влагу на его руке, и думала о том, что готова умереть вот так. Что если боги заберут ее вот сейчас, она будет так счастлива, что даже не сможет им возразить.

Мир вокруг переливался разными цветами, перед глазами возникали и гасли яркие вспышки, и только хриплые стоны Джейме и его губы на ее теле возвращали ее к реальности, но в конце концов, не удержали, и она потерялась в этом вихре, и в висках стучало только «люблю, люблю». Когда она пришла в себя, он все еще был рядом, похоже, прикоснувшийся к той же вечности, как и она.

Его бедро было в ее влаге, ее живот – в его семени, но Бриенне не хотелось шевелиться, хотелось провести всю жизнь так – рядом с ним. Она перевернулась на спину, закрыв лицо руками - счастье и стыд обрушились на неё неотвратимо, беспощадно, и ладонями она чувствовала жар, затопивший ее щеки. Несколько мгновений назад она стонала его имя, хрипло, надсадно, бесстыдно, а теперь не могла смотреть ему в глаза.

Джейме приподнялся на локтях, наскоро обтер их своей рубашкой, мягко прикоснулся к предплечью, вынуждая убрать руки от лица. Нахмурившись, он развернул ее правую ладонь к себе, посмотрел на глубокий рубец с тревогой:

- Что это?

- Выполняла клятву, - коротко отозвалась она, оглядываясь, чем бы прикрыться.

- Голыми руками? – уточнил он, подавая ей покрывало, которое она с благодарностью натянула на себя до самой шеи, кивнула в ответ, не в силах возвращаться мыслями в тот страшный день.

Он молчал, и только одним Семерым было известно, о чем думал – сердился на нее? беспокоился? счел глупой и беспечной? Наконец, он произнес:

– Тебе стоит быть аккуратнее, женщина. В нашем доме должен быть хотя бы один человек с правой рукой.