В плену

А потом заявилась Катерина и сказала, что ему просто необходимо развестись с Лилей и жениться на Алисе. Он лишь рассмеялся. Но очень скоро его затянула тьма горя. И слова Лили: «Ты убил Лизу!» – ее смех, полный ненависти взгляд, запертый в мягких стенах психушки, и призрак Лизы во снах, просящий о помощи. Алкоголь не спасал. Его было много. Любого другого убило бы от убойной дозы таблеток и спиртного. А Марк просто сходил с ума. Сдохнуть хотелось, но как-то не выходило. Спасла Алиса. Через два дня после того, как Алиса сорвалась с парапета, к нему пришла Анна. Он не слушал ее, выгнал, потому что боль выворачивала наизнанку, потому что в голове звучали слова бывшей жены, а перед глазами – бледное неживое лицо его пташки. Он пришел к ней через неделю, когда смог твердо стоять на ногах. Но в палату так и не вошел. Стоял и смотрел через стекло на ее недвижимое тело, подключенное к куче мониторов, и ненавидел себя. И помощь его уже была не нужна. Помогли. Он не знал, кто. Тогда не знал. А сейчас. Сейчас он был благодарен сестре за жизнь его пташки.

– Я просто пришла к Крису и попросила, – сказала она ему давно.

Просто пришла и попросила. Марк ухмыляется. Анна тоже приходила, только к нему. А он выгнал. И что было бы, если бы Крис тоже выгнал Катю? Не было бы сейчас его пташки. Да и он вряд ли бы выжил без нее.

Марк приходил к ней каждую ночь, когда она оставалась одна. Закусывая боль таблетками, он читал ей. Ничего другого не мог. Пытался рассказывать о себе, но всякий раз горло сдавливал ком от боли и бессилия. И он перестал. Только читал, тягая книги из своей давно забытой им библиотеки. Иногда ругался, требовал, чтобы она вернулась. Она и вернулась. На рассвете, когда он почти ушел. Открыла глаза и слабо улыбнулась.

Почти месяц таких посиделок свалил его – и две недели он лежал пластом, воя от адской боли. Еще две пытался встать, а когда сумел – поехал на могилу к дочери. Впервые за два года. Хотел многое сказать, но не проронил ни слова. Только положил букет у памятника: свои черные розы рядом с белыми лилиями брата…

…Сигналы машин встряхивают. Марк смотрит на светофор: зеленый. Крис трогается с места, а на следующем перекрестке поворачивает. Еще квартал – и они на месте. Паркуются у кафе. Марк открывает дверцу. Ветер швыряет горсть дождя в лицо. Марк морщится. Непривычно ощущать так остро. Отирает изуродованную щеку. Сегодня он снова без маски. После той ночи, когда Алиса сняла ее, – Марк так и не смог надеть ее.

Он обходит машину, через пешеходный переход. Ненадолго останавливается, подставляет лицо колючему дождю, набираясь смелости.

И тут дикий вопль рвет барабанные перепонки:

– Марк!

Он опускает голову слишком медленно, потому что в тот момент, как его взгляд сталкивается с синими глазами, полными страха, сильные руки сшибают его с ног. Он падает на землю, а рядом на спину опрокидывается белокурая девушка в изумрудном платье.

– Алиса! – срывается с губ прежде понимания, что произошло.

Кто-то кричит рядом. Какой-то незнакомец оказывается между ним и Алисой. А Марк ни черта не понимает и не видит. С трудом он встает на колени, отталкивает мужика.

– Марк, нельзя, – его пытаются остановить, но он сбрасывает руку.

– Крис, я взял его, – слышит за спиной, но Марк видит ее.

И все звуки исчезают в один момент. Весь мир исчезает, кроме нее, лежащей в грязной луже в тоненьком платье. Ее глаза закрыты, а лицо выбелилось как будто. Она не должна так лежать. Это неправильно. Нужно забрать ее отсюда. Она же замерзнет.

– Алиса, – зовет он, подхватывая на руки, прижимая к себе. Пальцам становится горячо. Марк смотрит на них. Они в крови. А Алиса не отзывается, не реагирует на его слова. Безвольная кукла. Нет, нет, нет! Он трясет ее, повторяя лихорадочно ее имя.

– Марк, давай в машину, – кто-то отвлекает, мешает ему поговорить с Алисой, дозваться ее. И ледяной ветер швыряет в лицо дождь, вышибает дыхание. – Ей в больницу нужно, слышишь?

Он кивает. В больницу – это хорошо. В больницу – значит, жива. Он прикладывает непослушные пальцы к тонкой шее, туда, где слабо, на грани фола, бьется пульс.

Прикрытый с двух сторон широкими спинами, усаживается на заднее сиденье. Прижимает Алису к себе, закутав в собственное пальто и повторяя про себя проклятия, которые приходят на ум. Немало, надо сказать. А Крис гонит, как бешеный. На такой скорости и по таким улочкам, о существовании которых Марк и не подозревал раньше. А она медленно умирала. Марк позвоночником чувствует, как эта самая гребаная жизнь оставляет ее безвольное тело. Лицо сереет, кожа холодеет.

Собственное бессилие бесит. И он ничего не может сделать, чтобы спасти. Чтобы хоть ненадолго задержать в ее теле жизнь. Пока не доедут до больницы. А там врачи, они помогут. Должны.

В приемном Марк, не церемонясь, расталкивает всех, кто попадается на пути. Орет. Зовет врача, которого Крис приволакивает едва ли не за шиворот. Тот оценивает ситуацию мгновенно. Алису кладут на каталку и увозят. И остается лишь ожидание. Мучительное, выворачивающее наизнанку.