В плену безудержных желаний

На мгновение по его лицу пробежала тень. Но он так и остался стоять — прямой и решительный, как солдат, которым он когда-то был. Или как автократ, надменно взирающий на копошащихся внизу людишек.

Но даже в гневе Тори было трудно поверить, что в нем могло быть такое.

Он кивнул:

— Конечно. Прошу прощения. — Он замолчал, и ей показалось, что ему трудно дышать.

— Сначала я должен был сказать, что мне очень жаль, что пришлось изменить свое мнение. Изменить свое мнение? Тори была поражена. Он хотел, чтобы она поверила, что он просто изменил свое мнение?

Она тряхнула головой и обхватила себя руками. — И это не многим лучше, Ашраф. Мне нужно знать, почему? — Ее пронзила ужасная мысль. — Ты нашел себе другую невесту?

Кого-то из местных, кто хорошо вписан в структуру Зе-Альде. Какую-нибудь гламурную принцессу.

— Конечно нет! — Казалось, он был по-настоящему оскорблен.

— Здесь не может быть никакого «конечно». — Голос Тори окреп, скрывая боль под маской гнева. — Этим утром ты был счастлив… Что изменилось?

Он моргнул и отвернулся. Уж не был ли тот прекрасный принц, которого она полюбила, просто иллюзией?

— Ты права. Ты должна это знать. — Он сделал глубокий вдох и выдохнул. — Пресса, подстегиваемая моими оппонентами, узнала насчет Оливера. То, что они выплеснули на нас… — он развел руками и поморщился, — не должно увидеть свет.

— Понимаю.

Тори вспомнила, что он рассказывал о последних скандалах. О том, что он не был принят политической элитой, и как ему пришлось бороться, чтобы получить поддержку для продвижения своих планов.

Не означало ли это, что его положение было по-прежнему шатко? Похоже, что так. Как и корона, которую он собирался передать Оливеру. Тори хотелось сказать, что это не имеет значения. Что Оливер сможет найти путь в жизни и без королевского титула. Но это имело значение. Это было правом Ашрафа по рождению. Став шейхом, он трудился больше, чем его предшественники, чтобы провести преобразования и улучшить положение народа. Тори узнала об этом из Интернета и от Эйши, которая не уставала нахваливать нового шейха.

Это была его судьба и путь в жизни.

Но ее боли это не могло уменьшить. Мужчина, которого она любила, отверг ее потому, что его народ решил, что она недостаточно хороша, чтобы быть рядом с ним.

Глава 13

Тори повернулась и отошла от окна.

Ашрафу хотелось остановить ее и притянуть к себе… Он не сделал ни того ни другого. Он знал, что, если он прикоснется к ней, все его благие намерения рухнут и он не сможет ее отпустить.

Он сглотнул и почувствовал жгучую боль, словно по горлу скользнул песок.

Это была цена, которую ему придется заплатить, чтобы отпустить ее. Единственную женщину, которую он любил.

И это дало ему силы удержать себя на месте.

Он любил Тори. И смотреть, как она борется с его решением, было мучительно. Даже больше, чем знать, что утром к тебе может прийти смерть.

На что это будет похоже — провести остаток жизни без Тори?

Жжение в горле достигло груди, отдаваясь острой болью при каждом вдохе.

Но он должен был ее защитить. Почему-то он полагал, что они встретят скандал вместе. Что с его известным прошлым основной удар будет направлен против него, а Тори представят как жертву его распущенности. Он не думал, что…

Он нахмурился. Что это?

Тори стояла к нему спиной, повернувшись в сторону внутреннего дворика. Ее плечи были расправлены, но голова опущена. Пока он смотрел на нее, по ее телу пробежала еще одна волна дрожи.

Через мгновение он был уже рядом, его руки взлетели, но так и не коснулись ее плеч.

— Тори… что с тобой?

Глупый вопрос. Но как ее успокоить?

— Это имеет значение?

Ее ровный голос заставил его почувствовать себя еще хуже… если только это было возможно. — Это моя вина. Я не должен был допустить, чтобы такое случилось.

— Не должен был что? Предложить мне брак? Усыновить Оливера? — Она помолчала. — Можешь не отвечать. Ясно, что ты сожалеешь и о том и о другом.

— Нет! — Его пальцы сжали ее плечи, и он скрипнул зубами, борясь с желанием притянуть ее к себе. Обнять в последний раз. — Ты не можешь так думать.

— Есть много вещей, которые ты можешь контролировать, но только не мои мысли.

— Просто будет лучше, если мы расстанемся. — Как бы он хотел, чтобы был какой-то другой способ!

— Для кого лучше? Для тебя? Во всяком случае, не для меня или Оливера. — Она стряхнула в плеч его руки и повернулась к нему.

Ашраф смотрел в глаза, блестящие от слез. Впервые он чувствовал себя неудачником. Именно таким, каким всегда считал его отец.

На единственную женщину в мире, которую он хотел защитить, он обрушил позор бесчестия. Вид ее, стоящей на краю боли, лишал его решимости. — Не лги, Ашраф. Просто скажи, что это слишком рискованно для твоей короны — взять женщину с незаконнорожденным ребенком, даже если он и твой сын.

Ее дыхание вырывалось со свистом, глаза сузились.

— Это ведь так, верно?

На мгновение ее глаза широко открылись, как это бывает у жертв случайного выстрела. В какой-то момент — момент неверия — перед тем как упасть на землю. Но Тори не упала. Она повернулась и направилась к двери.