В плену их желаний

– Ну и что! – защищается Жизель. – И что? Я же не хожу в такие места!

– Да, – тянет Жан, – тебе дают бесплатно, и я даже знаю кто.

По её глазам видно, что он прав. Ханна усмехается и снова принимает облик рыжей толстушки.

– Ну-ну, могло быть и хуже, ему вообще могли бы нравиться мужчины, посмотри на него, какой красавчик! И был бы у вас сплошной анал…

Это у Ханны профессиональное. Нельзя работать в бордели двенадцать часов в день и не стать… беспардонной.

И бесподобной.

Жизель, видимо, оскорбившись до глубины души, уходит.

– Спасибо, что сказала, что дело в предпочтениях, а не моей первой любви.

– Да-да, – Ханна закатывает глаза.

Разумеется, она не сказала, потому что так не думает.

Любви вообще не существует.

– У меня ещё пять с половиной часов.

Жан замыкает дверь и снимает с себя джинсы.

Ханна смеётся в ответ на воинственный настрой своего клиента, у которого ещё руки дрожат после встречи с женой.

– Всё будет в порядке, – сжаливается она и потягивается сладко, непривыкшая так долго просто… лежать, – она сама не святая, и уж точно спала с ним больше, чем ты со мной! Всё образуется, иди ко мне, зайчик.

– Если бы я встретил Агнию сейчас, я бы всё бросил ради неё, и пусть надо мной смеются, это моя любовь! Я бы сделал вот это…

Ханна одаривает его предвкушающей улыбкой и хрюкает, когда Жан набрасывается на неё, зарывается лицом в грудь, слегка сжимает шею и резко входит, вырывая из Хамелеона крик. Он двигается быстро, будто мстя неверной жене, с которой, вроде, не собирается теперь расставаться, но пар-то выпустить надо… Ханна стонет под ним, всё её тело трясётся, и, конечно, язык тоже вытрясается из-за зубов:

– Ух, ты словно повелитель горы!

Жан, милый, мягкий Жан, затыка́ет её поцелуем, проходится языком по зубам, гладит её нёбо, добирается едва ли не до горла, продолжая вбиваться в неё…

В какой-то момент она едва ли не задыхается, Жан кончает глубоко в неё, и сразу же заставляет её встать на колени, склоняется на ней, тяжело дыша и выцеловывает мокрую, от чистого, солёного пота спину, мнёт свисающие до простыни груди, трётся о бедро снова поднимающимся членом, шепчет:

– Моя любимая Агния, мне так жаль…

Она не успевает предугадать, как он снова размашисто и глубоко входит в неё и начинает двигаться, стягивая её рыжие волосы и целуя в шею.

Дверь приоткрывается, к ним заглядывает Френк и одобрительно кивает, пока Жан не может думать ни о чём, кроме распластанного под ним тела.

Френк замыкает их получше и уходит. Ханна бы в ответ на это покачала головой, если бы могла…

Но что ж, он проверяет её работу, а ей стесняться нечего в такой-то оболочке…

А на анонимность клиента можно и закрыть глаза, ведь он не доплачивал за повязки на них…

Жан мучает Ханну почти всё оставшееся время, такой горячий, вёрткий и необычно выносливый… Ему особенно нравится, когда она сверху, но это тяжело – получать удовольствие и пытаться не убить. Хотя, что прибедняться, вышло неплохо, она даже крутила восьмёрку бёдрами, чувствуя себя по меньшей мере богиней плодородия.

В последние полчаса Жан просто лежит в её объятьях, перебирает рыжие волосы и тяжело дышит.

– А мне точно можно не предохраняться? Я просто там в коридорах ребёнка видел…

– Какого ещё ребёнка?

– Ну так, не знаю, мальчишку, беленького…

– Это странно, – Ханна чихает. – Можно, потому что моё тело обновляется и всё сбрасывается. И зараза всякая, и дети.

Что, кстати, жутко напрягает Френка, ведь разводить Хамелеонов – крутая идея.

Но нет, пусть обломится.

Когда истекают оплаченные часы, Ханна поднимается и перевоплощается в высокую брюнетку, тут уже опираясь уже на собственные вкусы.

– У меня для тебя есть сюрприз, где-то на входе.

Они выходят, в коридоре Ханна накидывает на себя халат, в кармане которого удобно лежит пачка сигарет и зажигалка.

В одном из коридоров стоит девушка, чуть пухловатая вообще, но тощая по сравнению с Ханной час назад. У неё рыжие волосы и зелёные, усталые глаза. Жан замирает на месте:

– Агния?

Она оборачивается на него и скромно улыбается.

– Привет.

Вот так, Ханна нашла его первую любовь, а всё для чего?..

– Ты очень добрая, – вдруг подходит к ней мальчик с золотистыми кудрями и чёрными очками, – теперь он не будет мучиться. Правда?

Ханна выдыхает дым ему в лицо.

– Нет. Где твои родители?

Она отвлекается, а мальчишка уже исчезает, словно его и не было. Ханна бы так и подумала, если бы не недавние слова Жана.

Докурив, она спускается в Оазис жриц любви и смеётся.

– Девочки, я всё сделала, делайте ставки, как скоро он вернётся ко мне! Зря она похудела, бедняжка…

Глава 3. Нуар

– В последнее время Фрэнк какой-то нервный, заметила? – спрашивает Ханну Лисичка, которая сидит в ногах и мнёт её ступни, втирая в них эфирное масло, от которого приятно кружится голова и тянет танцевать.