В плену иллюзий

"Высочайше утвержденным положением Совета министров 27 сентября 1914 года городским думам и сельским обществам, а положением 13 октября того же года и земским собраниям на время войны представлено было право запрещать торговлю спиртными напитками в местностях, находящихся в их ведении.

Волею государя право решения вопроса быть или не быть трезвости во время войны было представлено мудрости и совести самого народа".

В этой записке обстоятельно рассказывается о том, какие добрые перемены привнес в крестьянский быт сухой закон.

"Облегченный от тяжкой ноши - пьянства, сразу поднялся и вырос русский народ.

Да будет стыдно всем тем, которые говорили, что трезвость в народе немыслима, что она не достигается запрещением. Не полумеры нужны для этого, а одна решительная бесповоротная мера: изъять алкоголь из свободного обращения в человеческом обществе и перенести его в аптеки и специальные склады как лекарственное средство и продукт, пригодный для хозяйственных и технических целей".

Такова была крестьянская оценка.

К сожалению, все эти данные о последствиях сухого закона недостаточно полно и всесторонне отражаются в современной литературе. Нередко голословно и достаточно безапелляционно звучат утверждения, что эта мера не принесла ничего позитивного. Вполне допустимо высказывать свое отрицательное отношение к сухому закону, но вряд ли это позволяет искажать реальные факты, равно как и выдавать отдельные суждения и точки зрения за обобщенные оценки и представления. В "Литературной газете" авторы Б. и М. Левины, например, писали, что из опрошенных лишь пять процентов высказались за сухой закон. Однако в материале почему-то не оговорено, где, когда и среди какой части населения проводился этот опрос. Столь вольное обращение с цифрами вызывает недоумение и сомнение в их достоверности.

На Всесоюзной конференции в Днепродзержинске, посвященной профилактике алкоголизма на промышленных предприятиях, в 1981 году в разосланных делегатам анкетах 52 процента высказались за сухой закон. А по данным старого революционера, члена партии с 1917 года Я. К. Кокушкина, из 21 тысячи людей, присутствовавших на собраниях в городе Горьком, на которых обсуждалась проблема пьянства, свыше 15 тысяч, то есть две трети, проголосовали за закон о трезвости.

В большом потоке писем, которые поступают сегодня в газеты, явственно звучит оптимистическая нота: голосуем за трезвость!

Проблема сухого закона, как и сама проблема алкоголя, сложна и неоднозначна, и никто не ратует за решение се одним махом, сугубо запретительными, административными мерами (об этом мы еще поговорим ниже). Требуется объективный и всесторонний анализ всех аспектов этого многотрудного вопроса, глубокие научные исследования, изучение практического опыта. Только в этом случае можно вынести правильное решение. При этом нелишне помнить и о том, что наш народ достаточно грамотен и мудр, чтобы решить данный вопрос в интересах страны.

Однако вернемся к истории. Проблема алкоголя, пьянства получила кардинальное и принципиально новое звучание в первом в мире социалистическом государстве. Совершенно закономерно, что в новых социальных условиях трезвенническое движение обрело широкое и глубокое развитие и новое содержание.

Статистические данные показывают, что в послереволюционный период, особенно в 1919-1922 годах, душевое потребление алкоголя и отрицательные последствия от него приближались в нашей стране к нулю. Только в 1923 году в связи с введением нэпа и активизацией самогоноварения, на которое сухой закон не распространялся, душевое потребление спиртных напитков несколько повысилось и составляло десятые доли литра. В 1925 году, уже после отмены сухого закона и введения государственной монополии на продажу водки и других алкогольных напитков, их душевое потребление составляло 0,88 литра.