В плену иллюзий

Много выдумки и задора привнес в антиалкогольную кампанию комсомол. В молодежных клубах и комсомольских ячейках горячо дискутировали о том, что звание комсомольца совершенно несовместимо с употреблением алкоголя.

Газета "Комсомольская правда" 6 апреля 1985 года опубликовала обстоятельную статью об опыте борьбы за трезвый досуг в Ульяновской области. Большую роль здесь играет молодежь, комсомольцы. Я обратил внимание на одно место в материале: "В Ульяновске начали с истории ...трезвеннического движения в России". Для многих явился полной неожиданностью хотя бы такой факт, что до 1925 года в Республике Советов действовал сухой закон. Тех, кто пытался его нарушить, сурово карали: "иначе было нельзя, этого требовали интересы революции".

Да, действительно, плохо мы еще знаем свою собственную историю, и несомненно то, что опыт трезвеннической работы комсомольских организаций в 20-е годы может обогатить комсомольскую практику наших дней, особенно в низовом звене, первичных организациях. Но вернемся к нашему рассказу.

На многих предприятиях стали создаваться антиалкогольные ячейки, которые становились очагами борьбы за трезвость, перестройку быта и оздоровление населения. В Москве в 1928 году было 239 таких ячеек, из них 169 на фабриках и заводах. В составе этих ячеек насчитывалось около 5500 рабочих.

В том же 1928 году в московском клубе имени Кухмистрова открылось организационное собрание трезвеннических инициативных групп. Три тысячи участников собрания утвердили Устав общества борьбы с алкоголизмом. Тогда все увлекались буквенными сокращениями, и общество это было широко известно как ОБСА.

Активная и энергичная борьба за трезвость, поддержанная государственными, партийными и общественными органами, создавала здоровый психологический настрой у миллионов людей. Они с энтузиазмом боролись с трудностями, голодом, разрухой, боролись за здоровый быт, физическое и нравственное здоровье подрастающего поколения, тянулись к знанию, грамоте, культуре. Это был период подлинной культурной революции в нашей стране. Стремительно ликвидировалась неграмотность, в 1930 году было введено всеобщее начальное образование. За годы первой пятилетки в стране обучились грамоте 45 миллионов человек. Возникла широкая сеть библиотек, читален, клубов, театров, музеев и других культурных центров. В августе 1928 года в Москве была проведена первая Всесоюзная спартакиада, положившая начало массовому физкультурному движению.

Животворный психологический настрой людей, увлеченность грандиозной созидательной работой, тяга к культуре привели к тому, что, несмотря на свободную продажу спиртных напитков, трудящиеся массы жили в трезвости. Здоровый трезвеннический пафос был характерен для большинства населения.

В 1932 году, спустя семь лет после введения винной монополии, уровень душевого потребления алкогольных напитков равнялся в стране 1,04 литра, а в 1950 году, через 25 лет после отмены сухого закона, он составлял око-до 1,85 литра, то есть был в два с половиной раза ниже, чем в 1913 году.

В конце двадцатых и в тридцатых годах мне представилась возможность жить и работать среди сельского населения в Грузии и на Волге, а также среди рабочих и крестьян на Лене. Там я убедился, что в то время трезвенническое отношение к жизни превалировало во всех слоях общества.

В 1929 году я работал врачом в большом селе на Волге, насчитывавшем до пяти тысяч жителей. Обслуживали мы и еще 2-3 менее крупных села, примыкавших к нам. В течение года мне не пришлось иметь дело ни с одним пьяным или заболевшим на почве пьянства человеком. Меня нередко приглашали крестьяне в гости, да и сам я жил в доме у крестьянина. И при этом я ни разу не видел, чтобы кто-либо пил, и никто не угощал меня спиртным, так как это считалось тогда просто неприличным. Я не видел ни одной пьяной драки, ни одного пьяного человека, и даже разговора о выпивке ни от кого не слышал.

Через год я вынужден был поехать на юг и устроился на работу в Абхазской автономной республике. Больничка там была небольшая, неустроенная, практически без оборудования. Мне часто приходилось выезжать к больным на дом, часто за многие километры от нашего врачебного участка. Ездил верхом на лошади в дождь и слякоть. Приедешь промокший и продрогший. Абхазцы - народ гостеприимный, угощали мамалыгой, буйволиным молоком, шашлыком, курицей, запеченной на вертеле, но за столом хмельного не было. Сами не пили и гостей не угощали.

Много позднее, спустя 30 лет, я снова приехал в Абхазию. Был и в тех местах, где работал в молодые годы. Но традиции там теперь иные. Гостей щедро потчуют не только виноградным вином, но и коньяком и чачей.