В плену королевских пристрастий

– Подождите, Алекс… Домой вернуться Вы всегда успеете, – настоятель тяжко вздохнул и еще раз задумчиво покачал головой. – Попытаюсь я кое-что для нее сделать, посмотрим к чему это приведет…

  Он встал на колени и стал тихо читать молитву на непонятном языке. Читал он достаточно долго, вдруг тело Алины изогнулось, его стала бить сильная дрожь, и она заговорила, но не своим голосом. Из уст ее вырвался сиплый мужской голос:

– Скажи ей, чтоб отпустила, и я уйду… скажи… ведь скоро сдохнет, в муках сдохнет… пусть отпустит…

– Пообещай, что совсем уйдешь, – тихо ответил отец-настоятель.

– Совсем уйду, жертву лишь дай, и уйду.

– Хорошо, – ответил отец-настоятель и вновь тихо заговорил молитву. Тело Алины прекратила бить дрожь, и она неподвижно замерла, а через некоторое время на полянку вышел большой горный козел. Шел он медленно, чуть покачиваясь, подойдя вплотную к Алине, он лег рядом с ней.

  Отец-настоятель положил ладонь на лоб Алины: – Отпусти его, моя девочка, отпусти, – тихо, но очень настойчиво велел он ей.

  Тело Алины вновь изогнула судорога, она громко закричала и привстала с земли, а затем бесчувственно повалилась на траву. Зато горный козел, лежавший рядом с ней, вскочил, метнулся прочь и, сорвавшись с горной тропы, рухнул вниз, в ущелье.

  Отец-настоятель перекрестился, перекрестил Алину и вновь стал читать молитву.

– Чудны дела твои, Господи, – только и смог пробормотать потрясенный всем увиденным герцог, после чего поспешно перекрестился, повторяя: – Господи, спаси, сохрани, помилуй и избави от лукавого.

  Через некоторое время отец-настоятель поднялся с колен и повернулся к нему:

– Алекс, сейчас в монастыре для Алины больше, чем я сделал, уже ничего не сделать. Так что Вам решать, куда Вы дальше с ней отправитесь: все-таки в монастырь или сразу домой. Молиться о ней мы все, конечно, будем, а вот пребывание ее здесь сейчас уже ничего не изменит.

– Она что так и не очнется? – глядя на неподвижно лежащую супругу, удивленно проговорил тот. – Вы ведь изгнали как там его, беса или демона…

– Она очнулась, Алекс. Только не надейтесь, такой какой она была, ей уже не быть… Я ведь сказал, ей придется дорого за эту схватку заплатить. Она, конечно, выиграла ее, только цена слишком большая… И говорить, и ходить она вряд ли сможет. Конечно, со временем, понемногу что-то и сможет восстановиться, но очень медленно.

Герцог шагнул к супруге, опустился рядом с ней на колени и приподнял ее голову. Алина открыла глаза и осознанным взглядом посмотрела на него, губы ее дрогнули, изогнулись, по лицу прошла судорога, было видно, что она старается что-то произнести, но кроме очень тихого нечленоразделного мычания у нее ничего не получилось.

– Алина, Вы что-то хотите? – тихо спросил ее герцог.

Алина, согласно прикрыв глаза, еле заметно кивнула и вновь ее губы изогнулись, пытаясь что-то произнести.

– О, Господи, – скорее простонал, чем проговорил герцог, – и это что, так будет всегда?

– Да, Алекс, – кивнул отец-настоятель. – Вам или тому, кто будет ухаживать за ней, придется набраться терпения. Понимать ее будет сложно, а порой и вовсе невозможно. Пройдет очень долгое время, чем она сможет хоть что-то сказать, а может это и никогда не случится. Все будет зависеть от ее старания и терпения окружающих.

– Сейчас-то, что она хочет?

  Отец настоятель, нагнулся к Алине, поднял на руки, отнес к скалистой стене, усадил ее там, потом, нежно погладив по щеке, заглянул ей в глаза, и ласково спросил: – Что ты хочешь девочка моя любимая? Для себя что-то?

  Алина отрицательно повела глазами из стороны в сторону.

– Чтобы Алекс что-то сделал? – стал задавать ей вопросы отец настоятель и смотреть на ее реакцию. – Снова не угадал? Узнать что-то? Да? О Катарине? Нет? О сыне? Да, моя девочка?

  Он повернулся к Алексу: – Она хочет, чтоб Вы о сыне ей рассказали, Алекс.

– Здоров он, – ответил тот и раздраженно повел плечами. – А если никто не догадается, что она хочет, тогда что?

– Возьмете бумагу и будете по буквам определять каждое слово из того, что сказать она хочет.

– Это как?

– Спросите ее, какая первая буква: гласная или согласная, и потом по очереди будете перебирать, потом так же со второй.

– Повеситься легче… – герцог схватился руками за голову.

– А кто говорил, что легко будет? Она наверняка предупреждала Вас, что Вы не раз пожалеете о принятом решении.

– Ну, предупреждала… Только сейчас говорить о том, толк какой?

– Никакого… кроме того, чтоб Вы поняли, что сами выбрали этот путь, и сетовать теперь бессмысленно. Смиритесь, Алекс, и идите по нему. Молитесь больше о ней, возите ее чаще на службы в церкви.

– Вы издеваетесь, святой отец? – в глазах герцога полыхнул гнев. – Считаете, я могу позволить окружающим видеть ее в таком состоянии?

– Алекс, Вас до сих пор беспокоит мнение окружающих? – игумен испытующе посмотрел на него.

– Хотите сказать, что это кара, чтоб смирился я?

– В какой-то степени, да, – кивнул тот.

– Мне уже плевать, что будут думать обо мне, но о ней… нет! Я никому не позволю смеяться или издеваться над ней!