В плену красной Луны

Двое солдат оттащили судорожно извивавшегося Жильбера, находящегося в полуобморочном состоянии, в маленькое здание рядом с конюшнями, в котором был туалет. Там уже сидели, скорчившись, несколько солдат. Они помогли Жильберу присесть, один из них стащил с него штаны.

— Что случилось? — спросил Пикар.

— Боли в животе, — доложил один из них.

Всего около семи человек рвались в туалет. Подошли еще двое солдат. Одного из них вырвало, второй упал на колени. Пикар быстро покинул хижину.

— Полковник, что-то не так. У ребят боли в животе.

— Лихорадка? — поинтересовался Фебрез. Еще не хватало, чтобы началась лихорадка.

— Я не знаю, не похоже.

— Тогда проверьте, — пролаял Фебрез.

— Будет сделано, господин полковник, — отсалютовал Пикар.

Но до проверки дело не дошло. Навстречу ему бежал солдат.

— Докладываю, сержант, солдат Жильбер мертв.

— Мертв? — Пикар уставился на него.

— Мертв? — эхом отозвался Фебрез. — Чепуха! От конфитюра не умирают. От лихорадки тоже так быстро не умирают.

— Я думаю, что это не лихорадка, — сказал Пикар. — Мужчины, кинувшиеся в туалет, корчились от боли.

— Где военный врач? — заревел Фебрез.

— Он уже у них, — ответил Пикар. — Говорит, что у всех одни и те же симптомы.

Большими шагами Фебрез заторопился к туалету. В отчаянии некоторые солдаты уже перед ним спускали свои брюки.

Комендант обеспокоенно посмотрел на эту сцену.

— Господин доктор! — крикнул он.

Мертвого Жильбера вынесли из туалета. Врач следовал за ним с бледным лицом.

— Что все это значит? — воскликнул комендант.

Доктор зашатался. Лицо у него было белым как мел.

— Я не знаю. У всех это случилось внезапно и очень резко.

— Не у всех, — возразил Фебрез. — У меня ничего нет. У вас, Пикар?

Сержант отрицательно покачал головой.

— Пеллегрю?

Тот стоял в стороне с застывшим лицом.

— Нет, у меня ничего нет, — прошептал он.

Полковник обернулся.

— Здесь сумасшедший дом? — рявкнул он.

— Я полагаю, это отравление, — простонал доктор и согнулся.

— Отравление? Что же вы тогда съели?

— То же, что и все остальные, — выдавил врач перед тем, как упасть на колени.

— Не то, что все остальные, полковник, — вставил Пикар. — Офицеры еще не ели, только солдаты и врач.

— Что же они съели?

— Суп из баранины с горохом, пшеничный хлеб и конфитюр, — ответил Пикар.

Комендант сжал челюсти и скрипнул зубами.

— Повар? Где повар?

— Я здесь, господин полковник.

— Откуда были продукты?

— Совсем свежие, от крестьян, — ответил тот. — Мясо я купил только вчера, а финики и дыни сегодня.

Фебрез хотел что-то сказать, но его прервал один из часовых на башне.

— Полковник, полковник, посмотрите!

— Что еще случилось?

С мрачной физиономией он заторопился к сторожевой башне и взлетел по лестнице.

На оазис упали сумерки, и тени между пальмами углубились. На восточной стороне горизонта уже спустилась темнота, в то время как западная часть неба горела пурпурными красками.

Часовой указал на восток. У горизонта сверкнули первые звезды. Одна была особенно яркой. Нет, это была не звезда. Фебрез схватился за бинокль.

— Огонь, — констатировал он. — Два огня. Три. Четыре. Только посмотрите.

Часовой кинулся к краю башни.

— Еще... Еще... И еще!

Начиная с запада, огонь загорелся вдоль всей линии горизонта. Он были слишком далеко, чтобы комендант мог рассмотреть его в бинокль. Однако это вселяло тревогу. Загоралось все больше огней. Два огненных следа проследовали к северу и югу, чтобы объединиться на западе. Гарнизон был окружен бесчисленным множеством костров.

Глава 38

Идти по их следам, врезавшимся в песок пустыни, как лемех плуга, было легко. Они явно даже не пытались уничтожить свои следы. Им и в голову не приходило, что за ними могут наблюдать. Эти люди, оказавшиеся в пустыне, из которой они охотнее всего сбежали бы, не могли любить пустыню. Они ненавидели это мертвое море из песка и камня, эту раскаленную дьявольскую печь с ее непредсказуемыми обитателями, и хотели запугать пустыню и ее жителей.

Аркани управлял своим обученным мехари большим пальцем ноги, предаваясь своим мыслям. Все мужчины, сопровождавшие его, рвались в бой. Наконец они смогут ударить по ненавистным французам, по чужакам, по трусам.

Эти чужаки были действительно инородным телом в пустыне. Они не воспринимали безграничное пространство, лишенное времени, игру красок и ароматы пустыни. У них не было способности к выживанию, как у ее обитателей, они не могли отличить одного торгуя от другого, не говоря уже о том, чтобы видеть то, что скрывается за их голубыми покрывалами. От них оставались скрытыми мечты и желания, мысли и стремления туарегов, они не понимали, какую опасность представляют собой воины пустыни.