В плену любви

После побега военнопленных Петерман провел еще ряд карательных мер, которые приостановили антифашистское движение в городе. Горячев с отрядом залег на некоторое время в лесу. Бойцы приходили в себя и зализывали раны после плена. Окрепнув, партизаны стали делать вылазки в деревни, обрывали телефонные провода, караулили немецкие машины на дорогах, отбирали оружие, провиант, проводили агитации в деревнях, поднимали народ на борьбу с фашизмом. Люди за деньги и подачки с немецкого стола сдавали лесных бойцов. Но ситуация осенью немного изменилась. После того, как немцы не выполнили своих обещаний перед деревенскими жителями в плане «собранный урожай пополам», крестьяне стали поглядывать в сторону леса. Опустошив все села от продовольствия к ноябрю 1942 года, немцы начали угонять в Германию деревенскую молодежь. Селяне оказывали протест против действий немецкого командования, что повлекло за собой опять-таки применение карательных мер со стороны гестапо. Петерман распорядился сжечь несколько небольших деревень в округе, чтобы не занимать там немецких солдат для сохранения правопорядка. В «Заре» люди начали прятать продукты питания и скот, чтобы хоть как-то кормить детей. Немцы на этом не успокаивались. Первого декабря Кенинг, уже в звании генерал-майора, выпустил приказ, чтобы каждая семья сдала в отделение полиции одну теплую шубу, валенки, рукавицы и носки.

К зиме отряд Горячева уже насчитывал около двухсот бойцов, полностью вооруженных и готовых к борьбе с фашистами. Перед Новым годом партизаны совершили первую большую операцию. Они пустили под откос поезд, с ранеными из-под Сталинграда и продуктами питания с оккупированных территорий. На рождество взорвали мост, через который шли машины с лесом. Петерман рвал на себе волосы от того, что не мог найти и ликвидировать лагерь с партизанами. А после разгрома немецких войск под Сталинградом настроение солдат и офицеров заметно ухудшилось.

Тася любовалась в окно оживающей природой и не заметила, как Райнер тихо подошел сзади, накинул теплый платок, который он купил ей на Новый год, и обнял свою возлюбленную. Почувствовав его руки, она улыбнулась от удовольствия и проявленной заботы со стороны майора.

– Тася, ну ведь только с температурой лежала! Кто тебе позволил встать? – ласково спросил Райнер, целуя ее в шею.

– У меня уже все тело затекло. Вот сейчас тебя накормлю и опять лягу спать.

– Тогда уж и себя тоже. Ты ведь пять дней ничего не ела почти. Хорошо, Галя помогала мне тут тебя лечить. Не знаю, что б я без нее делал! Зееман так и не смог приехать. Госпиталь переполнен. Все везут и везут раненых.

– Райнер, что слышно с фронта?

– Русские перешли в наступление. Немецкая армия отступает. Если Гитлер не сможет удерживать позиции, то русские месяца через два будут в этом городе.

– Это значит, что Германия проиграла войну? Райнер! – радуясь, спросила Тася.

– Я думаю, что да. Это дело времени. Таисия, только ты должна понимать, что если придут русские, они предадут тебя суду за предательство, а меня, в лучшем случае, сошлют в лагерь.

– Райнер, а может, мы покаемся, ты перейдешь на сторону Советского Союза, и все!

– Милая моя, не так все просто! Я боюсь, что ты не выдержишь таких тяжелых моральных испытаний. Все, Тась, давай не будем о грустном. Сейчас ты меня кормишь и ложишься спать, чтобы набраться сил.

– А зачем они мне? – игриво спросила Тася.

– Мне через три дня день рождения. Тридцать лет.

– Райнер! Мне так неловко!

– Почему?

– Мне нечего тебе подарить.

Тася опустила глаза.

– Неужели ты не поняла, что ты и есть мой подарок на всю оставшуюся жизнь. Подарок судьбы. Пригласи Галю с Эрихом.

– Хорошо.

С того момента, как Майер принял на себя выстрел, предназначенный Нортембергу, молодые люди сдружились. На людях они соблюдали субординацию, а когда оставались в своем кругу, то было очевидно, что между ними простые, доверительные, дружеские отношения. После пожара, Эрих жил в казарме, вернее ночевал. А вечер он проводил в компании Галины, которая поселилась в соседней квартире с майором Нортембергом. Частенько они вчетвером собирались у Райнера с Тасей. Офицеры, проживающие в доме, привыкли к обществу русских девушек и относились к ним весьма уважительно. Кенинг закрыл глаза на сожительство Нортемберга с русской и полностью окунулся в свое новое звание и новые заботы, которые повлекли за собой новые погоны. Петерман полностью был погружен в безуспешные поиски партизан.

************************************

– Господа, когда вы намерены провести первые испытания оружия? – спросил Кенинг у команды инженеров, занимающейся разработкой химического оружия.

– Месяца через два-три, господин генерал.

– Два. Два месяца. У нас поджимают сроки. В рейхе ждут результаты вашей работы. Заканчивайте. На фронте и так тяжелая ситуация. Мы должны помочь остановить натиск советских войск.

– Мы делаем все, что от нас зависит. Вы же помните, какой ущерб нанесли нам пленные женщины. На них можно только испытывать это оружие, но не больше.