В плену любви

– Товарищ Горячев! Мы там пять человек привели. Баба и четыре мужика. Наткнулись случайно. Говорят, что свои. Вести?

– Вещи при них были?

– Ну, да, имеются.

– Давай сначала вещи. Посмотрим, что они из себя представляют.

Иван вышел на улицу и, собрав вещмешки у своих пленных, вернулся в землянку. В мешках были сухпайки, немецкая мужская и женская форма, несколько штатских женских платьев, ботиночек и рация. Выложив это добро на стол, Горячев спросил:

– Алексей Иванович, есть соображения?

– Боря, а шут его знает! После последнего засланного шпиона, я уж и не знаю, на что немцы способны! Мы ж у них как кость в горле сидим. Вроде и рядом. И найти не могут. А ущерб от нас терпят. И, наверняка, по кумполу от Гитлера получают хорошо!

– Хорошо. Ваня, веди их!

– Ну, что, господа хорошие! Милости прошу! Сейчас командир наш все выяснит.

Раскланявшись, Иван открыл перед пленниками дверь землянки.

– Давайте знакомиться, господа, – спокойно произнес Горячев, разглядывая пленников.

– Капитан Стрельников. Главный разведгруппы. С кем имею честь разговаривать?

– А ты не кипятись, капитан. Пока здесь вопросы задаю я. Сдайте документы и расскажите, что вы тут разведываете?

– Вот, пожалуйста.

Капитан положил перед Горячевым документы на имя лейтенанта Атжида Бергмана, доктора Вилды Вайс и аусвайс на Тамару Петрушину.

– Документы на двух женщин. С вами одна.

– Вторая будет ждать нас завтра в 42-м квадрате. Позвольте, я покажу на карте.

– Допустим, я вам верю, капитан. Отпускаю завтра в 42-й квадрат, а вечером нас накроют немцы. Как вам такой расклад?

– Вы можете нас сопровождать.

– Хорошо. Завтра мои люди пойдут в указанное место и встретят вашу Вилду Вайс. Показывайте на карте.

Стрельников, пытаясь сохранять спокойствие, показал квадрат, в котором они должны были встретиться с Ольгой, согласно второму плану.

– Далековато отсюда. Если ты думаешь, что я поверю тебе на слово, капитан, то не обижайся. Не поверю. Мы здесь почти год. И бабы есть, и дети. И людей я собрал бравых. И рисковать я ими не буду. Не имею права.

Стрельников теперь был четко уверен, что перед ним командир партизанского отряда. В центре ничего про отряд не знали. Городом заинтересовались только по причине того, что, по данным разведки, выяснилось, что здесь производится некое секретное химическое оружие, якобы способное уничтожать целые армии. Группу закинули в Солнечный с целью подтверждения данных предварительной разведки и ликвидации очага производства опасного оружия.

– А вы так и не представились, товарищ, – напомнил Стрельников.

– Придет время, представлюсь, капитан.

– Иван, отведи им свободную землянку и разыщи мне парочку связистов в отряде.

– Хорошо, Борис Моисеевич.

– Ну, что, Леш! Вот задача так задача! Ты что думаешь?

– Вроде как и правду говорят! Завтра встретим их Вилду и все решим. Ну и дают же имена немцы бабам!

************************************

Эрих не мог уснуть, когда вечером в казарме ему сообщили, что через три дня его отправляют на фронт. Гитлеровцы понесли большие потери под Сталинградом. Немецкое руководство изыскивало людские ресурсы. Эрих попал в список фронтовиков.

– Эрих, ты чего такой хмурый? – спросила Галя, подходя к комендатуре.

– Тебе показалось, Галя, – ответил солдат, натянуто улыбаясь.

– Эрих, я тебя достаточно знаю. Что случилось? Или ты хочешь, чтобы я целый день гадала и переживала, что же случилось у моего дорогого Эриха?

– Через три дня я уезжаю на фронт.

До Гали медленно доходили слова Эриха. Она так привыкла его видеть каждый день, что сообщение об его отъезде, да еще и на фронт, стало для нее паническим.

– Нортемберг знает? – жестко спросила Галя.

– Не знаю. Может, уже да. Мне сообщили только вчера вечером, когда я уже вернулся от тебя.

– Ясно.

Не сказав больше ни слова, Галя поспешила в комендатуру, чтобы застать Райнера.

– Господин Нортемберг! Вам уже известно? – спросила Галя, влетев в кабинет.

– Галя, что известно? Кстати, Альтман просил тебя зайти к нему, разобраться с какими-то документами.

– Хорошо, господин Нортемберг. Зайду. Эриха отправляют на фронт.

– Я от тебя слышу первый раз. Когда?

– Через три дня.

Райнер занервничал. Он искренне привязался к солдату. Почти полностью доверял, считая, что ли, его своим союзником в том, что происходит. «На фронте он станет просто пушечным мясом», – подумал Райнер, вспоминая передовую. Нортемберг взял трубку, набрал номер, потом вдруг положил, теряясь, что он может сделать в этом случае.

– Галя, я попробую сделать все, чтобы оградить Эриха от отправки на фронт. И не спрашивайте как! Я сам пока не знаю. Все, я уехал. Зайдите к Альтману.

– Хорошо, господин Нортемберг.

Все больше общаясь и узнавая Райнера, Галя проникалась к нему чувством доверия и благодарности за то, что он как тигр охранял ее и Тасину жизнь. Поэтому Галя немного успокоилась, зная, что Райнер предпримет сейчас все, чтобы оставить Эриха в городе.

– Эрих, это точно? – спросил Райнер, выйдя из комендатуры.

– Да, господин майор, – ответил солдат, неловко себя чувствуя, зная, кому он обязан этому вопросу.