В плену любви

– За комендатуру! Быстро! Расстрелять там! – дал приказ Петерман, чтобы избежать саботажа и массового расстрела.

Опять поднялся крик. Солдаты повели людей за комендатуру. Петровы после тщетных попыток подобраться к офицеру старались оградить друг друга от своих же сограждан.

Эрих получил у Эльзы задание отвезти документы в типографию. Но то, что происходило на площади, заставило его остановиться. Тем более что выехать через такую толпу людей было бы очень сложно. Наблюдая за местными жителями, которых солдаты гнали за комендатуру, ему показалось, что в этой кричащей толпе промелькнуло лицо Галиного отца.

– Куда их? – спросил Эрих у первого из солдат, которые ограждали территорию с офицерами от местных жителей.

– Расстреливать!

У Эриха помутнело в глазах. «Может, я ошибся? У них же есть документы! А если это ее отец? Она мне не простит, если узнает, что я видел и не предотвратил!» – лихорадочно соображал солдат. Он положил документы в машину. Послышались выстрелы. Эрих обошел здание с другой стороны. Люди стояли вдоль стенки. Человек пять уже лежали на земле. Эрих подбежал ближе. Семен Петрович, с развевающимися на ветру седыми прядями, стоял, подперев стену, и прямо смотрел в лицо карателям. Вера Михайловна смотрела на мужа, что-то говорила и тащила за рукав. Послышалась команда приготовиться к стрельбе. Эрих подошел к кольцу немцев. Мать Гали обняла супруга и замерла. Семен Петрович и Эрих в какой-то момент встретились глазами, но все это происходило в такие считанные секунды, что остановить этот кошмар молодой немецкий солдат был не в силах. Раздались выстрелы. Люди упали один за другим. Петровы упали вместе. Даже во время падения Вера обнимала своего мужа, хотя лицо ее было искажено от боли. Пули в нескольких местах пронзили ее тело. Через минуту все стихло. Немцы стали разгонять людей с площади. На лице оберштурмбанфюрера СС Петермана сияла умиленная улыбка. В этот момент он был похож на напившегося крови вампира. Офицер отдал еще несколько приказов по поводу трупов, с презрением осмотрел расстрелянных людей и пошел в свой кабинет составлять отчет о проделанной работе.

Когда за комендатурой никого не осталось, Эрих подошел ближе к убитым. Семен Петрович лежал в каком-то неестественном положении. На его груди покоилась голова жены. Солдат смотрел на родителей своей любимой девушки и чувствовал, как слезы застилают его глаза. Летний ветер нежно трепал седые волосы старого учителя. Эрих услышал вздох и присел. Оборачиваясь назад, он потрогал пульс Петрова. Мужчина немного приоткрыл глаза. В глазах этого русского человека он увидел мольбу. Семен Петрович говорил что-то невнятное.

– Береги ее. Я тебе верю, – еле слышно прошептал Петров, пытаясь протянуть руку немцу. – Сделай ее счастливой.

Семен Петрович улыбался от того, что успел попросить солдата позаботиться о его единственной дочери. Так он и умер с улыбкой и с надеждой на то, что оставил свою дочь в надежных руках. Эрих закрыл глаза Галиному отцу и, услышав голоса за углом здания, встал и быстро пошел к машине выполнять поручение Эльзы, до сих пор с трудом осознавая все произошедшее.

************************************

В партизанском отряде веяло праздником. Улыбки на лицах людей говорили о радости и гордости в их сердцах за первое выполненное задание. Два дня партизаны перерабатывали продукты для увеличения сроков их хранения. Мужчины практически достроили погреб и продолжали утеплять землянку для женщин и детей. Настю с Петрушей приняли в отряд хорошо, особенно маленького Петеньку. Паша сразу взял над ним шефство и не отходил ни на шаг. Солдаты во время отдыха тоже норовили нет да нет потискать малыша. Он был как символ того, что люди на правильном пути – пути к победе над фашистскими захватчиками.

Обработкой продуктов руководил деревенский солдат Иван Улиев.

– Иван, как хорошо, что вы с нами, – говорила Мария Прохоровна. – Я много и не знала. Столько добра уберегли. Нам надолго хватит. Я никогда впрок продуктов не покупала. Разве только что зимой.

– Выходит, деревенский житель больше на выдумку горазд. Это вы в городе, как пани, по магазинам ходите. А нам по-другому никак. Настя, ты не бойся, смачнее яички-то белком смазывай, а желточки вон на ужин зажарим на шкварках. Ух, как вкусно будет, – наставлял женщин Улиев. – Улов добрый, конечно, сделали. Теперь надо в лесу быть поаккуратнее. Немцы будут прочесывать лес точно.

– Как успехи, товарищи? – справился Борис Моисеевич.

– Аккурат к вечеру управимся, командир, – отвечал за всех Иван.

– Молодцы, товарищи! Сегодня и по рюмке можно за ужином будет выпить. Отметить, так сказать, первую победу.

– Тогда шевелись, бабоньки! – подзадоривал женщин старый солдат.

– Саша, иди ко мне. У меня тоже для тебя задание будет ответственное, – сказал отец сыну.

– Да, пап! Что делать? – подбежал Саша к отцу.

– Назначаю тебя главным конюхом. Прогуляй их недалеко от лагеря, пусть травки поедят. Они нам службу еще сослужат. Наталья тебе зерна понемногу будет выдавать. Задачу понял?

– Да, командир! – совсем по-взрослому отвечал Саша.