В плену любви

Валера вошел во двор дома. Малышня играла в песочнице. Из ребят никого не было. Мальчишка с тоской посмотрел на окна своей квартиры. «Как не хочется домой», – подумал Валерка и, увидев среди детей маленькую Соню, подошел ближе и сел на край песочницы.

– Соня, привет! Где Борька?

– Боря пошел домой. Ужин греть. Мамка скоро с работы придет. Валера, ты не знаешь, почему она так много работает? Она всегда на работе.

– Время такое, Сонечка, скоро твой папка немцев выгонит из города и все будет как раньше.

– Скорей бы, – со вздохом сказала девочка. – Смотри, каких пирожков я напекла из песочка!

Вдруг Валера увидел своего отца. Он шел по дорожке к дому. За ним шла Антонина Ивановна, мать Борьки, в сопровождении трех немцев. У Валерки сжалось сердце от дурного предчувствия. Он закрыл Соню, чтобы она не увидела мать. Делегация вошла в подъезд, где жили Титовы.

– Сонечка, давай поиграем в прятки. Спрячемся от Бори. Он выйдет и будет нас искать. Давай?

– Давай. Я люблю с вами играть.

– А вы, малышня, чтобы тихо мне!

Соня встала, отряхнула платьице. Валерка схватил ее на руки и укрылся в зарослях кустарников, что росли вдоль невысокого заборчика.

– Соня, а теперь иди ко мне на коленки, обними и сиди тихо. Я за это тебе конфетку дам.

Услышав про конфету, Соня села, как велел Валера.

– Теперь сиди тихо. Я скажу, когда можно. Хорошо?

– Хорошо, хорошо, – отмахнулся от девочки Валерка и напрягся в ожидании дальнейших событий.

Через минут пятнадцать из подъезда вышел Боря с мамой. Женщина плакала. В руках у них были узелки.

– Соня! – крикнул Боря. – Соня, иди сюда.

– Ой, Борька зовет! – прошептала девочка.

– Сонечка, сиди тихо, как договорились. Тогда конфет дам, – сказал мальчишка, сильнее прижав к себе ребенка, чтобы та не увидела мать.

– А мне не попадет?

– Нет, не бойся. Это такая игра.

– Дети, не видели, куда Сонька ушла?

– Нет, не видели.

– Боря, сынок, что там? Веди Соню, – крикнула в слезах Антонина.

– Мама, ее здесь нет. Я оставил ее на минут двадцать, – растерянно ответил Боря.

– Господи, где же она? Куда могла пойти?

Немцы вопросительно смотрели на Михайлова.

– Господа, девчонка потерялась. Поди, кто знает, куда она со двора ушла. Ну, так появится, куда денется, маленькая она. Я ее тут и возьму и сам приведу, – заискивающе сказал Михайлов.

– Я не пойду без дочери! – сказала, плача, Титова.

– Быстро, быстро пошла! – крикнул немец и ткнул в спину автоматом.

– Ай!! Сына хоть оставьте. Найдет и приведет, куда скажете!

Немцы толкали ее автоматом в спину, не обращая внимания на ее просьбы. Борьку вели следом за ней. Когда немцы скрылись из вида, Михайлов пошел домой, потирая руки. Катерина Михайлова из окна квартиры наблюдала за происходящим и еле сдерживала слезы при виде Титовой. Она выглядывала Валеру во дворе, и видела, что сын с Соней спрятался в кустарнике, и понимала, что детям сейчас очень необходима помощь. Хлопнула входная дверь, и Михайлов с самодовольной улыбкой прямиком направился к столу.

– Катька, дай пожрать!

– Ешь. Все на столе. Я к соседке! Щас приду.

– Потом пойдешь. Давай со мной выпей. Скоро заживем на широкую ногу.

– Юра, щас приду. Наливай пока.

Сердце Валеры бешено колотилось. Он ненавидел отца. Соня начала скулить, что ей такая игра надоела. Первым делом мальчик думал отвести Соню к Галине, но это было опасно. Тогда он решил спрятать ее на чердаке, где встречались юные подпольщики. Валера увидел, как мать выбежала из подъезда и вышла со двора.

– Сынок, вы тут?

– Мама?

Валерка вздрогнул от неожиданности и повернулся.

– Ой, тетя Катя! Вы тоже с нами играете?

– Да, Сонечка, да, детка. Я тоже с вами. Валера, проползите с Соней подальше вдоль забора, чтобы отец с окна вас не заметил.

– Мама, ты что, из окна увидела?

– Да, сынок. Дай-то бог, чтобы никто больше не увидел. Ползите скорей. Соню мне подашь. Я ее возьму.

Дети проползли вдоль забора, подальше от любопытных глаз.

– Держи ее, мам!

– Давай, скорей! О! Молодец! Соня, какая большая стала! Тяжелая! Давай сам! Скоренько!

Беглецы добежали до конца улицы и свернули в чужой двор.

– Господи, Валера! Что и делать-то будем? Куда нам Сонечку?

– Мам, я ее спрячу в надежное место. Но там нам долго нельзя. Придешь вечером на Лесную, 5. Тихонько постучись на чердак. Мы откроем.

– Вот, возьми, что успела схватить. Поедите хоть. Вечером прибегу. Сынок, береги себя и сестру!

– Кого? – крикнул Валера убегающей матери, глядя на перепуганную Соню.

– Потом, сынок! Все потом! Спрячьтесь!

Катя, запыхавшись, прибежала домой. Муж уже был навеселе.

– Катька, за тобой что, соседи гонятся?

– Да одышка, проклятая.

– Ишь ты, одышка! Чем же ты так занимаешься дома, что одышка тебя мучает. Ладно. Давай лучше выпьем! – предложил Михайлов, протягивая стограммовый стакан.

– За что пьем, Юр?

– Семью Сеньки Титова сдал-таки! Все подозрения с меня сняты. Вот и премию дали, – радостно сообщил Михайлов и положил на стол деньги.

– Юра, зачем? Как людям в глаза смотреть будем? И так косятся. Одна Тоня и относилась по-человечески.

– А ты скажи, кто косится, все пойдут следом! Что смотришь так? Или не нравлюсь больше?