В плену лживого солнца

– О народе Áтон я думаю в первую очередь! – возмутился он. – А что предлагаешь ты?! Смириться? Ждать, когда они войдут в Джахи? Без боя встретить их победителями?! Я не пойду на это. Не отдам наши земли под разграбление алчным стаям. – Музаффар подошёл к жрецу. Взгляд пламенно-синих глаз смягчился. – Неужели ты испугался? Брат мой, – произнёс он спокойно и, взяв Аршухана за плечи, всмотрелся в тонкие благородные черты, – время выбора подошло. Время, когда даже самый слабый имеет все шансы стать сильным. Мы наследники гордых Ахом и обязаны защитить Светлый мир. Таков главный завет праотцов. Вспомни о предназначении Áтон.

– Твоя воля, правитель, – смиренно проговорил Аршухан. – Я надеюсь, нам не придётся жалеть о своих решениях.

____________________

[21] Наджджа – рождённый вторым (перевод с египетского).

Утопая в податливом горячем песке, он направлялся за солнцем. Там, где переплетения ремней оставляли кожу открытой, ступни опалял жар пустыни.

Впереди, с валуна, тяжело взмахнув крыльями, взлетел молодой сильный орёл. Крупная птица с бурым оперением поднялась высоко к небу и огласила бескрайний простор резким криком свободы.

Проводив живой символ рода, властитель глянул вперёд и почувствовал, как в груди разливается нежность. Сквозь дрожащее марево проступил тонкий силуэт. Она шла ему навстречу, гордо неся голову, которую венчал золотой полукруг с символом древнего светила.

По губам Неросфет скользнула лёгкая улыбка, когда Музаффар протянул к ней руку, опасаясь, что это иллюзия.

– Я вижу, ты хочешь что-то сказать, – догадался он.

Царица взяла его ладонь, коснулась двух пальцев, повреждённых на давнем сражении и теперь затянутых в золотую сеть.

– Тайна великих хранителей, – услышал первый ато́н и позволил Неросфет повести его за собой.

Ослепительные волны песка последовательно сменяли зелёные поля и цветущие парки, высокая городская ограда и широкая белокаменная лестница храма.

Они шли запретными тропами. Проходили там, где другим не дано – сквозь звёздные стены, где в зашифрованных формулах Старших хранителей были расписаны тайны вселенной, о которых ведали мудрецы ещё протоцивилизаций. Вслед их шагам звенящий шелест нашёптывал скрытые истины.

– Ты спрашивал меня, откуда появились светлые и тёмные миры? Я отвечу тебе, правитель. Древние умели вскрывать и запечатывать порталы, пока ткань реальностей была рыхлой и неоднородной. С порядком пришло разделение мироздания на две стороны, что поставило перед выбором каждого.

Остановленная тайными силами, Неросфет отступила и оставила его одного. Её голос слабел, удалялся, пока не затих совсем.

Музаффар достиг Сердца Джахи, где его окружила чернота, не имеющая ни конца, ни начала. И в этой бесконечной черноте огненными волнами ходили древние письмена. Запрокинув голову, он закрыл глаза, и знание светлого Бога свободно проникло в разум.

…

– Теперь ты знаешь… – Из черноты появилась царица.

– Но это лишь половина знания. – Лоб царя прочертила складка. – А где хранится главная тайна? Кто знает о ней?

– Только Великое солнце, мой правитель. Бог света откроет её избранному в особенный момент. Обратись к нему, и он подскажет, как усмирить подземного зверя.

– В особенный момент?

– Придёт время, и ты сам всё поймёшь. Будь уверен, ты не ошибёшься.

Отпустив гонца, Аршухан немедленно отправился к Музаффару. Он без предупреждения вошёл в царские покои и увидел сидящую у окна Неросфет. Все последние дни царица коротала в одиночестве. Сегодня она была напряжена – он сразу это отметил.

Приложив руку к груди, Аршухан почтительно поклонился.

– Где мой брат? – спросил он после приветствия.

– Музаффар в нижнем храме.

– Ушёл в Этерну?! – не сдержался жрец. – Опять?!

– Наступают тёмные времена, Аршухан. Он переживает за будущее царства.

– Гордыня моего брата приведёт нас всех к гибели! – всё больше распалялся гость.

– Гордыня?.. – Она в удивлении приподняла брови и порывисто встала. – Что ты говоришь, Аршухан? Музаффар беспокоится за будущее ато́нов.

Заметив на лице царицы дрогнувшую тень возмущения, старший служитель храма покачал головой.

– С новой луны жертвенная чаша переполнялась не раз, – проговорил он с неодобрением. – Но боги молчат. Пусть он спросит себя, почему? Может, они не желают ему помогать? – Глядя с мольбой и упрёком, Аршухан двинулся к Неросфет. – Против нас ополчились другие империи. Разве этого хотели великие Ахом? Жить во вражде с соседями?..

– Соседи слепы, – перебила она, – и желают такими быть. Им не нужна истинная суть Áтон. И не мне тебе объяснять, почему.

Аршухан встал напротив царицы.

– А если они видят её слишком хорошо? – произнёс он мрачно. – Мир сложно очистить от скверны. Начать нужно, иссушив её источник. Так говорят они все.

– Я скажу тебе, что хорошо они видят. Собственное убожество. И, чтобы оправдать свои преступные деяния, наделяют чертами своего уродства других. Не имея успеха, обращаются в бесов. Ты прав в одном – мир действительно сложно очистить от скверны. Только начать нужно с себя. И это касается всех. Тут избранных быть не может.