В плену лживого солнца

Профессор промолчал. Видно было, в историю с музеем он не поверил. Росс и сам не поверил бы. А тут целый учёный, которому наверняка известен каждый экспонат любого из исторических музеев. Лебедев достал из кармана носовой платок и утёр взмокшее лицо.

– Богиня Солнца, – предположил он.

– Дядя, ты уверен? – с сомнением спросила Лин.

Она обращалась к профессору, но Росс чувствовал её колкий взгляд.

– Ясное дело, нет, – ответил учёный. – Ни в одной записи нет ничего ни о какой Неросфет.

Не понимая, что с ним происходит, Эд продолжал пялиться на экран. Вернулась та самая странная тяга под сердцем. Словно он раздваивался, болезненно теряя какую-то часть себя.

Да что с ним такое?!

– Неросфет, – повторил он зачем-то и, услышав свой севший голос, велел себе заткнуться. А потом глянул на Лин.

Зелёные глаза девушки превратились в две изучающие щелочки.

– Навечно застывшая красота, – с придыханием произнёс Лебедев. – Непостижимая, неземная… нет-нет, она просто божественная! – восторгался он, потирая руки. – И навечно молодая…

Хмыкнув, Лин отвернулась от Росса и с деланым равнодушием заметила:

– Ну да, всего каких-то десять-двенадцать тысяч лет.

Группа поднялась на вершину бархана и замерла. Урядов опустился на корточки, стянул кепку и провёл по раскрасневшимся щекам. Как условились ещё в Джахи, весь день группа держалась строго одного направления – северо-восточного, оставляя скалистое образование западнее. Так казалось.

С пути не сворачивали, но каждый раз, взобравшись на очередной бархан, натыкались на силуэт горы, застывший почему-то прямо по курсу.

– Мы как будто кругами ходим, – заметил Самойленко.

Ответом ему было единодушное молчание.

В воздухе разлился нестерпимый жар и звенела тишина. Ещё немного, и солнце застынет в зените. Наступит время, когда умирают тени.

– Переждём, – заявил Урядов и стал спускаться в тенистую ложбинку между холмами.

Когда безжалостное светило перевалило на другую сторону неба, парни пустили по кругу вторую бутылку, взобрались на песчаную возвышенность и, отвернув от темнеющего склона на сорок пять градусов, побрели дальше. По идее, на северо-восток.

Однако ничего не изменилось. Ни дороги, ни Харахти. Ни хоть какого-нибудь следа цивилизации, пусть даже самой примитивной. Среди группы росла уверенность в том, что в этой части пустыни никогда не ступала нога человека.

– Возвращаемся, – устало пробормотал Урядов.

Они повернули назад, на юго-восток, где относительно постылого ориентира лежала Джахи. Гора осталось за спиной. А дальше их поджидал самый настоящий сюрприз. Шутка дьявола. Преодолев гряду барханов, они поняли, что заплутали. Боец первым взошедший на песчаный холм, остановился.

– Чего-то я, мужики, не въеду.

Безнадёга в бесцветном голосе товарища лучше всяких слов говорила о том, что сейчас увидят остальные. Никто уже ни на что не надеялся. И не удивился, когда из дрожащего марева проступил знакомый силуэт с плоской верхушкой.

Через час горизонт подёрнулся густой синью. Через два – тьма начала опускаться на землю. Во все стороны тянулась пустыня, покрытая волнистым рисунком. Пейзаж оживляла цепь высоких барханов, за которым непременно ожидал силуэт постылой горы. Четвёрка продолжала упорно искать выход из пространственной западни.

Ещё через некоторое время до слуха долетел далёкий пугающий вой, ознаменовав скорое наступление ночи.

Пока учёные занимались поиском водного источника своим научным методом, оставшаяся часть команды искала его, воочию исследуя местность. Остаток дня прошёл в хождении по городу и изучении подземных туннелей. Джахи плавилась под солнцем. От дорог и стен исходил жар прогретых камней и булыжников. Поднятая в воздух белесая пыль стояла по полчаса.

Увы, результатов такое хождение не принесло. А порция воды между тем сократилась ещё наполовину.

Подошёл вечер. Все с тревогой ждали возвращения группы Урядова.

Север замкнулся. Росс понимал – друг переживает больше остальных.

– Брось, Димыч, – пытался он его ободрить. – Рано или поздно нам всё равно пришлось бы кого-то отправить. А то, что парни задерживаются, ещё ни о чём не говорит.

Лунный луч медленно скользил вдоль городской стены. Воздух наполнился зыбкими дымками и будоражащими ароматами. Так пахнет… так пахнет от разгорячённого страстью тела.

– Иди… – послышался шёпот.

Парень обернулся. Товарищ смотрел на него неподвижным остекленевшим взглядом.

– Иди… – Мягкий шёпот подхватил пустынный ветер и размножил шелестом мелкого песка. – И-д-и-и-и…

Боец повернулся на голос, глаза полезли на лоб. По верхнему краю каменной кладки плыл тонкий женский силуэт. Под прозрачной туникой лунного цвета покачивались стройные, почти девчоночьи, бёдра. Незнакомка с изяществом, присущим опытной танцовщице, крутанулась на месте. Над плечами взметнулись и опали тёмные блестящие локоны. В глазах искорками вспыхнули манящие звёзды, и на сочных губах заиграла улыбка.