В плену лживого солнца

– Знаете? – первым отмер Лебедев. – И можете нас туда отвести?

– Нет.

…

– И всё? И вы не хотите нам ничего объяснить?

– Туда нельзя войти, профессор.

…

– Да почему же?! Ради бога не молчите.

– Потому что это не то, что мы думаем.

– Попробуйте объяснить, – нахмурился Степной.

– Это нечто отлично от нашего понимания, – сказал Росс и задумался. – Взять к примеру обладание чьим-то сердцем. Тут где-то так же. Сердце Джахи всего лишь вместилище тайны. Что-то вроде отдельного уровня вне пространства. Этакая библиотека, где хранятся высшие идеи.

– То есть, обладать Сердцем Джахи всё равно что обладать каким-то знанием?

Росс кивнул.

– Откуда вам это известно? – спросил Лебедев.

– Я понял это внизу у пирамиды. Гм… как бы вам это…

– А я, кажется, догадываюсь, – опять заговорил Степной. – То поле… вы пробыли под его воздействием дольше всех.

– И что это доказывает? – Лебедев развернулся к физику. – Взрыв воображения? – Расстроенно вздохнув, он прислонился спиной к стене. – Мы с самого начала полагали, что Храм Солнца и Сердце Джахи – одно и то же. Но, даже если мы ошибались, это ничего не меняет.

– Мы? – поднял на него глаза Ситник.

– Ну хорошо, – заворчал пожилой учёный, – пусть так считал только я. Разве сейчас это важно? Оказывается, мы всё равно не сможем туда попасть.

– Да погодите, – остановил его Росс. – Я должен ещё кое в чём признаться.

Он оглядел застывших в ожидании собеседников, попутно отметив напряжённое лицо Севера.

– И?.. – сощурился профессор.

– Я видел Неросфет.

Лебедев отлип от стены.

– Опять? – спросил он с недоверием. – И кто же эта таинственная женщина?

– Я не знаю, кто она, но я говорил с ней.

Росс замолчал, соображая, как лучше подать информацию.

– Да что ж это! – качнулся на стуле учёный. – Что?! Что она вам сказала?

– Она показала путь в Сердце Джахи, – выпалил тот. – В смысле, как раскрыть это вместилище. Но должен сразу предупредить, путь открыт не для всех.

На лице Лебедева проступило недовольство:

– Это ещё почему?

Скепсис по поводу первого заявления Росса уже улетучился.

– Погоди, Боря, – влез Степной. – Думаю, дело в том, что обладатель сердца может быть только один. Я прав? – глянул он на Эда.

Тот снова кивнул.

– Хм, хитро́, – прокомментировал Север.

– По-моему, это правильно, – добавил Росс.

Михаил побарабанил пальцами по столу.

– Значит, вы были там. Расскажете нам, что видели?

– Это символы. Я их запомнил и могу начертить.

Вероятно, опасаясь, что тайна вот-вот сбежит, пожилой учёный едва слышно прошелестел:

– Мы их расшифруем. – И, не оборачиваясь к Ланской, с растяжкой проговорил: – Ри-та… не-мед-лен-но… за-ра-бо-ту.

Росс запрокинул голову, закрыл глаза и попытался по памяти воссоздать то место, в котором оказался. Затылок неприятно заныл. Перед внутренним взором волнами забродили древние письмена. Чёткие символы складывались в отдельные формулы и уравнения. Он вспомнил, что, будучи внизу у провала, находился в каком-то ином состоянии сознания, что позволило ему с лёгкостью воспринимать запретные сведения. И вроде бы там, у пирамиды, он вник в эту тайну и даже…

– Эд, – настороженно позвал его Север. – Ты чего?

Товарищ смотрел на него не просто с беспокойством. Это был настоящий испуг. Лица учёных застыли в серьёзной озабоченности.

– Что я… – начал Росс, но внезапно голос ему изменил. В первое мгновение показалось, что он принадлежит кому-то другому.

Север продолжал смотреть на него с напряжением:

– Ты сам-то понял, что сейчас сказал?

– А я что-то говорил?

– Вам знаком язык Áтон? – нахмурилась Ланская.

– Мне?.. – совсем растерялся Эд и повернулся к Северу. – Димыч, что за чушь?

– Профессор, готовьте пока вашу аппаратуру, – прорычал тот. И, грубо развернув Росса к выходу, вытолкал в коридор. – Значит, ты опять это делал?! – зашипел он. – Ну так, может, признаешься им заодно?

– Ты охренел?! – с не меньшей яростью прошипел Росс.

– Тогда что за показательные выступления?! Не мог соврать чего-нибудь. Да у них чуть челюсти не поотваливались.

Эд беззвучно ругнулся.

– Это во-первых. – Север сурово ворочал глазами, сверкая белками в темноте. – Но я не пойму, зачем ты вообще это делаешь?

Росс быстро отошёл к окну и, заглядывая в щель между досками, стал внимательно изучать ночной двор.

– Не уходи от ответа, – догнал его напарник. Он крепко расставил ноги и подбоченился.

– А какого ответа ты ждёшь?! Да ничего я не делаю. Объяснял ведь не раз, само как-то выходит.

В дальней комнатке послышалась лёгкая возня. Они обернулись, уловили в тишине сонный вздох и вернулись к беседе.

– Я до сих пор не умею полностью контролировать процесс. – Росс приткнулся плечом к стене и сунул руки под мышки. – Если бы умел, уже б давно воспользовался.

Какое-то время Север изучал его лицо, потом подпёр стену с другой стороны окна.

– Дурак! – выплюнул он со злостью. – Вернёмся, сразу пойду к старому. Пусть тебя насильно закроют, пока не свихнулся.

– Давай сначала вернёмся. Как-то глупо загадывать, не зная, где выход.

– А я верю, что наши мучения скоро закончатся. Я, знаешь ли, оптимист.

– Оптимист он. Я тоже унывать не люблю. Только чем нам это поможет, когда всё покончается?