В плену медовой страсти

— Иди! — Кера сильно толкнула ее в спину, и Исмин невольно выскользнула из комнатки, тут же оказываясь на виду у нескольких десятков гостей.

— А вот и она! — провозгласил господин. — Та самая, которой даровал жизнь наш великодушный патер Мэгли! Благодарна ли ты, дитя, за этот щедрый поступок нашего гостя?

Исмин медленно кивнула, чувствуя, как к ее тонкой фигурке, затянутой в синюю тунику, приковывается все больше и больше взглядов.

— Готова ли ты отблагодарить его сладостным зрелищем?

Исмин нервно сглотнула, но кивнуть или ответить не успела, потому что в этот момент с другой стороны в зал вошел Арвор, и все моментально переключились на него. Женщины, пестрые, как экзотические птицы, со сверкающими в ушах и на шее йамимарами, смущенно зашептались.

Исмин повернулась в сторону мужчины и застыла от страха.

Арвор, с надетой на лицо золотой маской, был уже полностью обнажен. Все его тело покрывала позолота. Она была нанесена на его шею, грудь, живот, бедра, ноги и руки… Даже внушительных размеров член и мошонка были покрыты золотой краской.

Арвор стоял, как статуя, как каменное изваяние в божественном саду Эрона, как сам бог силы и мужества Рифей. Ни одна его мышца не дрогнула, несмотря на то, что его вовсю обсуждали. Ведь видеть чемпиона издали, из ложи Арены Мори, потным, окровавленным, — это было одно. А видеть его так близко, обнаженным, во всем великолепии, — это другое.

Но если аристократки посмеивались и шептались, медленно поднося к губам виноградины и запивая их крепким красным вином, то Исмин с каждой секундой все больше приходила в ужас, понимая, что ее чести вот-вот придет конец, и конец этот будет бесславным, потому что три десятка пар похотливых глаз будут следить за каждым движением…

8 глава

Для Арвора это было не в первый раз.

Ему уже приходилось делить ложе с рабынями господского дома, тогда как гости смотрели за ними, засунув правую руку под тунику…

На этой роскошной вилле бывали самые влиятельные патеры Империи, и все они, переступая порог дома Марсилия, забывали о своих высоких должностях и о своем стыде. Они приходили сюда, чтобы кончить себе в ладонь, наблюдая, как мускулистый боец трахает в задницу покорную рабыню. Они приходили сюда, чтобы выбрать хорошенькую девственницу, лишить ее невинности и надышаться ее страхом. Они приходили сюда, чтобы их дряхлые члены сосали юные рабыни, чтобы их сморщенные дырки вылизывали чемпионы и любимцы всего Криниса. Они приходили сюда, чтобы участвовать в оргиях, трахаться без разбора, закрывая лицо золотыми масками. Они приходили сюда, чтобы погрузиться в разврат и похоть, исполнить все свои самые грязные и извращенные желания, а потом распрощаться с хозяевами дома и вернуться к своим мужьям, женам и детям, к своей скучной богатой жизни, заполненной перезвоном драгоценностей.

Арвору еще не приходилось трахаться с патерами или их развратными женушками, но ублажать их взоры, вбивая член в какую-нибудь рабыню, приходилось, и не раз. В том, что предстояло ему сегодня, он не видел ничего необычного и нового. Ему было жаль рабыню — ее звали Исмин, как он выяснил у Керы, — но что он мог сделать?

Да ему и не хотелось ничего менять в установленных порядках. Чемпионский статус налагал на него особенные обязанности: появляться перед высокопоставленными гостями и ублажать их так, как им будет угодно. Господин, впрочем, берег его, так что жаловаться мужчине не приходилось: его отдавали на растерзание только самым именитым аристократам, вроде патера Мэгли, хорошо кормили и почти каждую ночь приводили к нему шлюху. Более того: пока большая часть бойцов жила в общих казармах, у него была отдельная камера, выходившая прямо на тренировочную арену. Так что, были и преимущества. Он был всем доволен.

И сейчас он собирался трахнуть юную рабыню на глазах у вожделеющей публики, а потом вернуться к вечерней тренировке, от которой его оторвали, чтобы намазать краской… Краску эту он не любил. Она забивалась в самые дурные места, от нее зудела вся кожа, и даже спустя неделю после ее применения золотистые блестки находились по всему телу и оставались в воде во время купания. Но и с этим можно было смириться, лишь бы не попасть под плети наставника или в немилость хозяина. Это была его жизнь — другой он все равно не знал, и почти никогда не задумывался, как там — в большом мире за каменной стеной дома его влиятельного господина?

Исмин дрожала. От страха у нее подгибались колени, а сейчас, в ярком свете многочисленных праздничных лампад, она и вовсе готова была провалиться сквозь землю. На нее смотрело столько пар заинтересованных глаз, что сама она не смела поднять взгляд. Одно облегчало ее участь: лица видно не было. Бесстрастная золотая маска равнодушно кривила изящные губы, не выдавая истинных эмоций и страха девушки.

— Ну? — нетерпеливо подал голос господин. — Вы здесь не для того, чтобы стоять. Начинайте!