В плену Патория

– Благодарю за прием. Я передам ему ваши слова.

Дагаш забрался на коня и поспешил увести армию подальше от леса. Как только всадники скрылись из виду, я схватил брата за горло и сбил его с ног, прижимая спиной к заснеженной земле. Стая окружила нас, и рычание эхом пронеслось по лесу. Я смотрел в наглые зеленые глаза Тобура и все крепче стискивал лапы до тех пор, пока он трусливо не обернулся волком, вырываясь из захвата.

– Кто давал тебе право голоса?! – закричал я, сгорая от ненависти.

Он прижал уши и злобно посмотрел на меня снизу вверх.

– Нельзя лебезить перед чужаками, которые вторглись в Паторий! Надо было порвать их на месте, чтобы впредь не смели соваться! А ты не защитил свою пару! – пронеслись его мысли в моей голове.

– Я – вожак! Мне решать, что лучше для клана и моей женщины! Еще раз ты выступишь без разрешения, и твои дети лишатся отца!

ГЛАВА 7

Я долго стояла у шкафа, судорожно капаясь в вещах, пытаясь найти подходящий наряд. Весь флер нашей близости развеялся, когда я услышала имя брата, и теперь мне хотелось поскорее спрятаться от всего мира хотя бы под одеждой. Жар от костра не помогал согреться, и я тряслась, как лист на ветру. Мысли засасывали в пучину мрака, где фантазия рисовала страшные картины, в которых Мирана убивала одноликая армия, а потом они вели меня обратно в резервацию к разъяренному отцу. Если так случится, что оборотня не станет, то мне надо бежать уже сейчас!

– Надо одеться, – шептала себе под нос, стараясь успокоиться. – Ничего страшного. Он вернется. Он меня не отдаст… – а если отдаст? Если вожак вернет меня отцу?

В дикой панике от нарастающих снежным комом мыслей я разбросала вокруг себя вещи и начала взглядом искать подобие платья, но скопившиеся в глазах слезы не позволяли разглядеть гардероб. Я смахивала с лица горячие капли и уговаривала себя не плакать. Нельзя поддаваться эмоциям!

– Арния, – раздался знакомый голос за спиной и я обернулась. Хала подошла ко мне, окинув удивленным взглядом беспорядок. – Что с тобой?

Я опустилась на корточки и тяжело вздохнула. Неподъемный груз тайны нашего рода глыбой давил на плечи. Мне хотелось избавиться от него прямо сейчас, чтобы облегчить душу, но застрявший в горле ком не позволял выронить ни слова. Хала протянула мне бледно-желтое платье, и я взяла его трясущейся рукой. Поднялась на ноги и надела на обнаженное тело. Подпоясалась кожаным ремнем и медленно подошла к столу. Опустилась на стул, уронила голову в ладони и слезы отчаяния потекли из глаз с новой силой. Я не могла успокоиться. Поддавшись панике, растеряла остатки разума. Мной правил один лишь первобытный страх, порождающий чувство полнейшего бессилия. Какой от меня толк для безликих женщин, когда не могла справиться с собой?

Горячая рука Халы опустилась на плечо, и цепкие пальцы слегка сжали кожу.

– Почему ты плачешь? – услышала я мягкий голос с нотками жалости.

– Меня нашли, – прохрипела сквозь рыдания и посмотрела в лицо девушки.

Хала присела рядом и взяла меня за руку, медленно поглаживая ладонь.

– Кто? – шепнула она, подавшись вперед.

– Братья. Они заберут меня из Патория и отдадут отцу. Он убьет меня за побег.

Хала улыбнулась.

– Что это за отец такой? Арния, ни один отец не сможет убить свое дитя…

Я замотала головой, облизывая пересохшие губы, глотая слезы, стекающие к уголкам рта.

– В резервации Лаир не существует кровных уз, к которым привыкли люди и оборотни, поэтому я и сбежала, – я смотрела в ее добрые глаза, и у меня язык не повернулся рассказать о том, как живут безликие под гнетом Цэпа. Да она и не поверит, что такое возможно в нашей большой империи.

– Странная у вас община, но и ты не обычная девушка. Почему же только ты сбежала? Если там так плохо жить, почему другие продолжают?

Я не могла правдиво ответить на ее вопрос, ведь тогда пришлось бы поведать ей о магии безликих, которая привязывает женщину к мужчине стальными путами. Отец виртуозно этим пользуется, порабощая дочерей, а мне не хотелось становиться слепой овцой, выполняющей все приказы любимого. Хала добрая и справедливая, но довериться даже ей до конца я не могла, хотя с радостью променяла бы жизнь в резервации на жизнь в Патории. За это короткое время волки стали мне роднее зачарованных жителей собственного племени, а вожак вызывал трепетные чувства. Только сейчас осознала, что боюсь за него. Если отец отдал братьям приказ перебить оборотней, то им не жить. Я никогда не интересовалась, сколько одноликих на службе у Лаира, но однажды во время праздника весны видела все их полчище на площади резервации. По сравнению с ним, Паторий – горстка дикого зверья. Братья владели холодным оружием так ловко, словно оно и есть продолжение их рук. Искусству боя их обучали с детства, и с каждым годом армия росла. Просить у оборотней помощи в спасении безликих – верная смерть всей стаи, да и зачем им обрекать себя на гибель ради чужих женщин? Мне в силах помочь лишь люди!

– Просто я другая, – прошептала на выдохе, и Хала склонила голову на бок, вглядываясь в мое лицо.

– Арния, тебе надо поспать.