В плену реальности (СИ)

— Может и больше, — Лиза положила ладонь на защитный экран. — Взять хотя бы обычное стекло, которое стоит у тебя в машине, кабинете или часах. Даже небольшой кусочек стекла, должен содержать в себе столько информации, что голова идёт кругом. Во-первых, он должен состоять из близкого к неисчислимому количеству элементов, ведь ты можешь разбить его в любом месте или отколоть любой угол, а каждый из отломанных кусков можешь растереть в стеклянную крошку, во-вторых, он должен почти неограниченно контактировать с миром — преломлять свет, не пропускать ультрафиолет, искажать отражение при повреждении. На стекле может осаждаться пар и конденсироваться влага. Его можно расплавить или просверлить, а если при изготовлении стекла добавить в него специальные примеси, то его можно использовать, как не самое плохое средство от радиации.

Востриков положил руку на стекло и почувствовал его прохладу.

— А знаешь, что поражает меня ещё больше, когда мы говорим конкретно об этом стекле? — продолжила Лиза. — Стекло с подобными свойствами изобрели учёные на Таре, и только спустя несколько лет земные учёные воссоздали технологию на Земле. И такие случаи уже не редкость. Количество перенимаемых Землей технологий растём с каждым годом, но как такое возможно? Как в созданном людьми мире возможно создать то, чего не создали в настоящем?

— И как такое возможно?

Лиза пожала плечами, а затем показала пальцем в сторону карьера:

— Смотри!

Стрела гигантского крана, что стоял на западном краю карьера, пришла в движение. Начали вращаться направляющие блоки. Привязанная к тросу кабина опустилась к поверхности метеорита. С четырёх сторон кабины были оборудованы рабочие места. За антирадиационными экранами сидели операторы и управляли полуавтоматическими руками-манипуляторами. Под звук пневматических ударов алмазные наконечники отщипывали крошки фиолетового минерала.

— Радиационный фон метеорита запредельный, — сказала Лиза. — Не смотря на защитные экраны через три часа операторы почувствуют первые признаки облучения: головокружение, тошнота, слабость. Через шесть часов они не смогут самостоятельно ходить, начнут кровоточить ожоги и разлагаться внутренние органы. Через двенадцать часов тот, кто не вернётся на Землю, умрёт.

— Неужели нельзя сделать технологию полностью автоматизированной?

— Так дешевле.

* * *

Следующей остановкой обзорной экскурсии стала пшеничная ферма непрерывного производства. В двухстах километрах южнее Тихата инженеры вместе с химиками и ботаниками создали уникальную ферму. Пластинчатый конвейер шириной восемьсот метров и длиной пять километров вращался с постоянной скоростью — полметра в секунду. В начале он подхватывал прессованный пласт удобренного грунта и разворачивал его, будто огромный ковёр. На дистанции первых двадцати метров пневматические пушки с постоянной частотой обстреливали грунт зёрнами пшеницы, после чего опрыскиватели распыляли воду, а ультрафиолетовые лампы устанавливали оптимальную температуру. Через тысячу метров из почвы показывались ростки. У этой части конвейера стоял одетый в белое инженер и поведывал всем желающим технологию ускоренного роста:

— Видите эти лампы? — инженер указал на продолговатые трубки фиолетового цвета. — Как только ростки пшеницы показываются из земли, мы начинаем их облучать при помощи феракла — минерала, который добывают из метеоритов. Обратите внимание! На участке в сто метров с начала облучение ускорение роста происходит особенно активно. Сантиметровые ростки увеличиваются в размере в тридцать раз всего за одну минуту. Облучение ростков лампами феракла похоже на точечное ускорение времени. Сфокусируйтесь на одном из ростков и вращайте голову вместе с движением конвейера, и вы увидите, как пшеница растёт прямо у вас на глазах.

Денис последовал совету инженера и, словно в ускоренном видео, наблюдал, как ритмичными рывками росток вытягивается к феракловым лампам, и как крепчает его стебель.

— А это не опасно? — спросил Востриков. — Употреблять в пищу радиационную пшеницу?

— Пока не доказано, что это опасно, — ответил инженер. — Ферма непрерывного производства существует на так давно, поэтому пока что мы провели лишь краткосрочные испытания по влиянию продукции на организм человека. У нас есть подтверждённое заключение, что употребление этой пшеницы в течение трёх лет, совершенно безопасно для здоровья как людей, так и животных. После правильной обработки период полураспада феракла составляет всего несколько месяцев, а технология его расщепления с помощью феракловых ламп позволяет направлять ионы с точностью современного токарного станка.

Инженер залез во внутренний карман и достал прибор со шкалой и стрелкой:

— Посмотрите не дозиметр. Фоновый уровень радиации в пяти метрах от ламп не превышает средний уровень в городе. Возможно уже в ближайшем будущем мы научимся также эффективно обрабатывать уран на Земле, и тогда фермы подобные этой смогут существовать в реальности.