В плену желаний (СИ)

Ирину выкручивало от боли. Хотелось выть раненным зверем, чтобы хоть как-то облегчить это мучительно-угнетающее состояние, но она не могла. Балансируя на грани реальности, Романова чувствовала, как погружается в невесомость, она будто потеряла сознание: медленно брела по коридору, вытирая мокрые дорожки тыльной стороной ладони. Ей срочно нужен был воздух — совершенно не думая о возможных последствиях, женщина решительно направилась к выходу.

Москва. Квартира Смирновой

Золотов крепко сжал Веру в объятиях, медленно поглаживая спину, и углубил поцелуй, скользнув языком внутрь ее рта. Тело мгновенно отреагировало, заставляя все мышцы напрячься. Возбуждение вихрем пронеслось по венам, кровь прилила к паху. Максим провел ладонью по обнаженному бедру, проникнув под платье, и зацепил пальцем резинку трусов.

Вера, словно придя в себя, мгновенно прервала поцелуй и отстранилась. Она вдруг поняла, что не может преодолеть эту границу. Слишком свежи были воспоминания о прошлых отношениях, она не забыла Олега, ее губы все ещё хранили тепло его поцелуев, а тело отзывалось лишь на его прикосновения. Она не в силах разорвать этот ментальный контакт, что связывал их на расстоянии.

— Макс, не надо, — Смирнова уперлась ладонями в мужскую грудь и отвернула голову в сторону.

— Чего не надо? — игнорируя ее просьбу, он принялся осыпать жадными поцелуями нежную шею.

— Я так не могу, я не готова, — сдавленно проговорила Вера, пытаясь высвободиться из объятий, но Золотов крепко держал ее в кольце рук.

— Ну хватит строить из себя недотрогу, — ухмыльнулся он и впился губами в приоткрытый рот.

Девушка громко мычала и продолжала вырываться, но силы явно были неравны. Паника вмиг охватила ее хрупкое тело, дышать становилось все тяжелее. Смирнова растерялась — Макс был единственным человеком в этом городе, кому она могла доверять, а, следовательно, от него меньше всего ожидала предательства.

— Перестань, я прошу тебя, пожалуйста, — взмолилась Вера, переходя практически на крик. Она хотела достучаться до его совести, но все попытки разбивались о непоколебимую скалу мужского эгоизма.

— Заткнись, — грубо оборвал ее Максим, зажав рот ладонью.

Вера резко замерла, в ее изумрудно-зеленых глазах застыли холодные слезы, отражавшие леденящий душу страх и неподдельное отчаянье. Она беззвучно умоляла Золотова остановиться и сжалиться над ней. Мускулы бледного лица непроизвольно подрагивали, а из уст вырывались лишь тихие всхлипы. Беззащитная, как оголенный нерв, девушка боялась даже пошевелиться и тем самым раззадорить Максима еще больше.

Но ему было глубоко наплевать и на женские слезы, и на безмолвные просьбы, и на испытующие взгляды. На него это попросту не действовало. Максиму нравилось то естественное, заложенное самой природой, превосходство, которое он имел над Верой. Неограниченная власть сейчас сосредоточилась в его руках, и только он мог решить судьбу своей жертвы.

Зрачки его стремительно расширялись, почти полностью поглощая радужку, рот исказил не сулящий ничего хорошего, по-настоящему звериный оскал.

Золотов медленно провел подушечкой пальца по нижней губе, чуть оттянув ее.

— Ты же можешь быть хорошей девочкой, — хрипло произнес он, скользя ладонью по нежной шее, и остановился на пульсирующей жилке, слегка надавив на нее. Кровь бешено билась внутри.

Услышав эти слова, Смирнова сразу поняла, что воззвать Макса к разуму ей никак не удастся — поздно, он уже вошел во вкус. И Вере ничего больше не оставалось, кроме как, воспользовавшись его замешательством, быстро вскочить с кровати и порывисто броситься к выходу.

Но Золотов, мгновенно сориентировавшись, успел ее поймать и оттащить назад. Не обращая внимания на сопротивление, он развернул девушку к себе спиной, заставив упереться руками в кровать, а сам, придерживая ее одной рукой за бедра, достал из кармана презерватив и зубами разорвал обертку.

Вера четко осознавала, что борьба бесполезна, но и безропотно подчиняться она не могла и не хотела. Силы иссякали, еще несколько секунд, и падение в пропасть станет неизбежным. Сердце болезненно сжималось, пропуская удары, и каждый вздох давался с огромным трудом.

Это пограничное состояние угнетало: с одной стороны, у нее еще был шанс выбраться, и крошечная надежда продолжала теплиться в душе; но с другой — не осталось физической возможности воспользоваться этим последним шансом, и ожидание своей участи убивало ее изнутри. Такие противоречивые чувства боролись в ней, и все-таки желание поскорее завершить неминуемые мучения победило — Смирновой пришлось смириться, как бы ни было противно и стыдно перед самой собой.

Максим задрал платье и, натянув латекс на возбужденную плоть, стянул с Веры трусы до колен. Проведя пальцами вдоль промежности, он схватил с тумбочки первый попавшийся тюбик и, открыв его, выдавил содержимое на ягодицы, так что капельки масла стекали к лону. Размазав жидкость головкой члена, одним уверенным движением заполнил Веру до основания, вызвав ее надрывный стон.