В погоне за Алой

Было темно, но я различила его силуэт. Серебристый свет из окна освещал половину его лица. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Длинные ноги он согнул перед собой, локти положил на колени, а голову склонил набок. Прошло немного времени, прежде чем он наконец заговорил.

– Прости, Алая.

Мне пришло в голову, что Калеб никогда не сидел от меня так далеко. Он всегда хотел быть близко. Держаться за руки, касаться плеча, вдыхать мой запах… почему тогда он сел там?

Что-то не так.

Сердце быстро застучало. Сначала я запаниковала и подумала, что он ранен. Я уже собралась встать и подойти к нему, но он остановил меня, заговорив снова.

– Прости, что напугал, – шепнул он, голос звучал так тихо. – Сначала за это.

Сначала за это? О чем он говорит?

– Я звонил, но ты не брала трубку.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова. Мне стало холодно. Безумно холодно. Я взяла одеяло и медленно обернула его вокруг плеч, сжав кулаки. Я догадалась, что Калеб меня укрыл, пока я спала.

– Я вернулся сразу, как смог, – продолжил он так же шепотом. Я слышала все нотки в его голосе. Он говорил другим тоном – грустным, огорченным.

Виноватым.

– Прости, что опоздал.

Я хотела сказать, что все нормально, но в горле встал ком. Меня не оставляло ощущение, что что-то случилось и что он мне все расскажет очень, очень скоро.

– Алая… – Калеб, наконец, поднял голову, оперся на стену и посмотрел на меня. Я резко вдохнула.

Поднималось солнце, огромный маяк для сбившихся с пути, поглощенных собственной болью и отчаянием. Стану ли я сегодня одной из них?

Ласковые солнечные лучи уже просочились сквозь окно, пролив достаточно света, чтобы рассмотреть его красивое лицо. Калеб казался измученным. Я увидела круги под глазами, радужки потемнели так, что из них пропала вся зелень. Рот превратился в плотную, жесткую линию, челюсть сжалась. Видимо, он много раз проводил пальцами по волосам.

И тут я обратила внимание на его одежду. Она помята? Я закрыла глаза.

Нет. Нет. Пожалуйста…

– Она попросила меня остаться, и я остался. Планировал всего на час, но уснул.

Я вздохнула, вдруг осознав, что задержала дыхание. Ладно, он там уснул. Он устал, вероятно, голова с похмелья еще болела. Это логично. Но почему тогда он говорил так, как будто хотел сообщить мне что-то… плохое?

– У ее отца слабоумие, Алая. Я не думал, что все так плохо. Он ее даже не узнает. Она с трудом это приняла, разревелась прямо передо мной. Ее мать кричала, а сиделка потом его увела. Это ужасно. – Он закрыл глаза и надавил на веки, будто стирая воспоминания о случившемся.

Мне захотелось подойти к нему, утешить. Но я не стала. Было что-то еще. Я знала, что это не все.

– Алая.

Вот оно. Сейчас он скажет. Боже. Пожалуйста.

Я опустила глаза, отказываясь на него глядеть. Что бы он ни сказал, хорошего не жди. Близилось что-то страшное, и я это чувствовала. И с ужасом ждала.

– Алая, – повторил он. – Пожалуйста, посмотри на меня.

Я сжала, затем разжала кулаки. И потом медленно подняла глаза и посмотрела на него.

– Ты мне доверяешь?

Три слова. Три слова, звучавшие так легко. Но в тот момент ни в чем не было больше смысла, чем в них.

Доверие. Все всегда сводится к доверию, не правда ли? Довериться человеку – значит вручить ему кинжал, который он вонзит тебе в спину. Ранит тебя. Уничтожит. И я сама вложила Калебу его в руку.

Я снова закрыла глаза, чувствуя, как разбивается сердце. Меня затошнило.

– Алая, ты мне доверяешь?

Господи. Пожалуйста, только не он. Не он. Пожалуйста, не дай ему меня предать. Кто угодно, только не он.

«Что я тебе говорила? – насмешливо вопрошало подсознание. – Все мужики лгут, все мужики изменяют. Уйди сама, пока он тебя не извел».

Слова вырвались сами, бездумно:

– Ты с ней спал?

Калеб поднялся на ноги нарочито медленно, будто боясь напугать меня. Будто я была робким зверем, готовым тотчас сорваться с места. Когда он на меня поглядел, в его глазах отразилась мука.

– Ответь мне, Калеб. – сказала я спокойно, не выдавая панику, бушевавшую внутри.

Его лицо исказила боль.

– Не доверяешь, да? Ты мне не доверяешь.

Все равно что смотреть, как рушится здание, и находиться внутри. Я знала, что грядет, видела трещины в стенах, слышала скрежет камня о камень. И как бы я ни пыталась убежать, как ни желала бы спастись, я не могла. Все двери были заперты, я в ловушке.

А ключ – у Калеба. Он направился ко мне.

– Не смей! – рявкнула я. Я едва сдерживалась. Если бы он меня тронул, я бы сорвалась.

Я поднялась на дрожащие ноги, пошла к себе в комнату, закрыла дверь и начала паковать вещи. Руки тряслись, пока я запихивала книги и одежду в сумку.

Что я тебе говорила? Он лжец, изменник. Все мужики такие. Не будь как мама.

Да. Самой надо было догадаться… Хотелось найти в себе силы влепить ему пощечину, пнуть… но я не стала. Я себя ощущала… раздавленной. Тяжелой. Все тело обмякло от боли и предательства.