В погоне за «Босфором»

– Надеюсь, вы имеете в виду не над трупом связника? – хмыкнул Дмитрий.

– Если судьба так распорядится – я не откажусь от представившихся возможностей, – твердо сказал Щеглов. – Что же мне теперь – охранников к шантажисту приставить, чтобы его оберегать? Кто что заслужил, тот то и получит.

Ордынцев задумался, в словах частного пристава была своя правда: вся их работа могла пойти прахом, ведь надеяться на то, что Алан добровольно сдаст письмо и напишет показания на шпиона, не приходилось. Расследование вместо завершения свернуло на новый путь, и конца ему просматривалось. Подтверждением шпионской деятельности помощника военного министра могло быть только новое донесение, перехваченное их командой, но тот мог вообще не возобновить работу, ведь денег от хозяев он не получил. Вдруг у Печерского уже есть и другие источники дохода? Пока имелось множество вопросов и ни одного ответа. Дмитрий вздохнул и предложил:

– Вы отдыхайте до ужина, посмотрим, что сообщат наши наблюдатели, все равно решение принимать рано.

– Ваша правда… – согласился Щеглов.

Все разошлись по спальням, и Дмитрий остался один. Настроение его совсем упало – ну что за невезение, ведь их снова загнали в тупик! Несколько месяцев труда выброшены псу под хвост. Давно он не чувствовал такой беспомощности. Со злости он врезал кулаком по пестрым изразцам голландской печки. Один из них треснул: свежий разлом отсек парус у кобальтового кораблика: Ордынцев выругался:

– Что за черт! Сплошное невезение! Хуже, наверное, не бывает!

– А может, и бывает… – раздалось за его спиной, и Дмитрий увидел в дверях графа Кочубея. – Прошу прощения, что я вошел без доклада, но у вас, похоже, о посетителях докладывать некому.

– Виктор Павлович! – обрадовался Ордынцев. – Рад вас видеть, а что до прислуги – так я почти всех отправил в подмосковное имение. Я ведь здесь бываю наездами и всего на пару дней. Проходите, садитесь. Как вы узнали, что я в Москве?

– Очень просто – послал своего лакея узнать, когда вас ожидают в Первопрестольной, а он сообщил, что вы уже прибыли.

– Значит, вы меня искали? Я вам нужен?

– Не мне, – вздохнул Кочубей, – я в этом деле – лишь порученец. Видит бог, что мне не хотелось бы затевать этот разговор, но персона, пожелавшая донести до вашего слуха ее совет, остановила свой выбор на мне.

– Вы говорите загадками, – насторожился Ордынцев, и стальные нотки, зазвучавшие в его голосе, напомнили графу Кочубею, что перед ним уже не юноша – сын его друга детства – а человек, привыкший отдавать приказания.

– Нет никаких загадок, все предельно просто. Вдовствующая императрица открыто предупредила, что имущество, подаренное вам матерью, подлежит конфискации в казну по новому закону против католицизма, поскольку княгиня Татьяна сначала приняла новую веру, а только потом написала дарственную на ваше имя. Государыня прозрачно намекнула, что для вас единственным способом спасти это богатство является женитьба на сироте. Мария Федоровна покровительствует сиротам.

– Бред какой-то… – изумился Ордынцев. – Какая сирота? Я так понимаю, что у сиротки есть конкретное имя?

– Есть, – согласился Кочубей. – Ее зовут Надежда Чернышева.

Дмитрий остолбенел…Ну надо было так влипнуть, что ему предлагали в жены девицу сомнительного поведения! Зачем это старой императрице? Мария Федоровна никогда ничего не делала по легкомыслию. Чем важна для нее эта подозрительная девица? Может, государыня так же попала под сокрушительное обаяние ярко-синих глаз и кипучего темперамента, как поначалу и он сам? Зато теперь у него глаза открыты, а вот ее покровители, к которым принадлежит и Виктор Павлович, как видно, еще не растеряли радужных иллюзий относительно своей питомицы. Если сейчас выложить Кочубею всю правду о его подопечной, можно и вызов на дуэль схлопотать.

«Нельзя рисковать операцией, – понял он, – надо как-то оттянуть неизбежный скандал».

Дмитрий взвесил все, что мог сейчас сделать, и обратился к Кочубею:

– Виктор Павлович, мы с вами оба знаем, что императрица-мать ничего не делает без причины, может, в память вашей многолетней дружбы с моим отцом, вы расскажете правду? Почему именно я, и почему Надежда Чернышева?..

Оба понимали, что это требование справедливо, но знали и другое: Кочубей связан обязательствами по отношению к своей подопечной, он не мог повредить репутации девушки.

Виктор Павлович размышлял довольно долго, но все-таки соизволил сказать:

– Граф Шереметев сделал Надин предложение. По-видимому, императрица решила вмешаться до того, как мать девушки даст свое согласие на брак.

– Теперь понятно: я подвернулся под руку ее императорскому величеству, чтобы заменить ее подопечного, – саркастически хмыкнул Ордынцев, – не очень-то лестно узнать, что ты – всего лишь пешка. Однако Мария Федоровна, наверное, имеет свои возможности давления и на семью девушки, раз там безропотно ей подчиняются? Раскройте карты, Виктор Павлович, и без этого все скоро станет явным.

Кочубей вздохнул и признался: