В погоне за бурным сексом

— Могли бы хоть в первый раз явиться вовремя! — укоризненно произнесла она, показав подругам их собственную каюту — очень тесную и душную, кстати говоря. — Даже капитан уже про вас спрашивал.

Подруги вторично попытались объяснить, что у них украли документы. И вторично нарвались на полнейшее равнодушие и нежелание слушать про потерянные паспорта.

— Да звонили мне из отдела кадров! Обещали прислать двух девочек. Маргарита и Мариетта, если не ошибаюсь?

— Виктория и Виолетта.

— Ага! Почти правильно. Ну вот что, девочки. Некогда сейчас все ваши приключения обсуждать. Работа стоит. Вот эти каюты — ваши. Что от вас требуется, знаете?

Подруги кивнули, хотя не имели ни малейшего понятия, что требуется.

— Вот и хорошо! Идите и приступайте к своим обязанностям.

Девушки не заставили себя долго упрашивать. И шмыгнули в первую же дверь. Тут каюта была попросторней. Но тоже ничего хорошего. Однако было ясно, что, кроме прочих неудобств, тут еще нужна основательная уборка. И девушки приступили к ней. Им сразу же стало ясно, что работы в самом деле полным-полно. И скучать им на борту теплохода точно не придется.

— Я вот все думаю, а что теперь будет, когда мы столкнемся с Ниночкой и Машей, — деловито возя щеткой по застарелым пятнам ржавчины на раковине, простонала Леся.

— А что?

— Ниночка нас узнает. Маша тоже. Первая считает нас богатыми заказчицами. Вторая — друзьями ее мужа. И как мы им обеим объясним, что трудимся на этом теплоходе поломойками?

— Во-первых, мы с тобой горничные, а не поломойки, как ты выражаешься. А во-вторых… Во-вторых, предлагаю рассказать девушкам всю правду.

Это предложение Лесе понравилось. Наконец-то ее правдивая натура получит возможность действовать, как ей того и хочется. Правильно! Без всех этих Кириных кошмарно-коварных планов. Однако пока подруги еще не встали на путь исправления, им все же стоило вести себя как можно незаметней. Попадаться на глаза Ниночке и особенно Маше было еще рано.

Поэтому, закончив убирать каюты и застилать постели, подруги шмыгнули к себе. Тут их и нашла Карина Ивановна. Та самая женщина, с которой уже успели пообщаться подруги и которая оказалась старшей над горничными. Распоряжалась она ими с деспотичностью рабовладельца-южанина.

— Что это вы тут расселись? — неприятно изумилась она при виде присевших на минуточку передохнуть подруг. — Все в кладовой. Белье сортируют. А они тут. Баклуши бьют! Ой, не будет из вас толку, девки! Точно вам говорю!

И, подгоняемые причитающей Кариной Ивановной, подруги поспешили в кладовую, потом еще по каким-то поручениям. Одним словом, до позднего вечера они были заняты тем, что сновали по служебным отсекам. И с пассажирами, даже если бы и имели такое желание, не виделись.

Но наконец наступил поздний вечер. Карина Ивановна несколько умерила свою кипучую энергию. И убедившись, что за первый день сделано много, провела короткое (всего с полчаса) собрание, где строго-настрого запрещала распитие спиртных напитков, флирт и более серьезные отношения с командой или пассажирами, а также провела прессинг по части курильщиков. Их обязали курить только в собственных каютах. И на этом Карина Ивановна успокоилась.

— Теперь можете пойти и немного поразвлечься, — сказала она. — Только постарайтесь лишний раз не попадаться на глаза пассажирам.

Где и как на корабле можно было развлечься после того, как были введены столь многочисленные и обширные ограничения, подруги не представляли. Пить нельзя, флиртовать нельзя и даже из служебных помещений носа не казать. И какой у них, бедняжек, остается выбор?

— Когда мы пойдем к Маше? — затеребила подругу Леся. — Когда раскроем ей глаза?

— Не время.

— Почему? Мы же договорились!

— Ну да, а потом я подумала и решила — не время.

— Да что случилось? Объясни по-человечески!

— Помнишь, Дима в бреду говорил про нанятого им убийцу — она. «Она залезет»…

— Да. Помню.

— А еще он проговорился, что убийца сначала заберется в каюту, а потом избавится от улик?

— Устроив кораблекрушение? Да, помню.

— Ну вот! Выходит, что это должна быть женщина. И женщина молодая и достаточно энергичная.

— И что?

— Вот я и думаю, а вдруг это Ниночка?

— Что-о? — вытаращила глаза Леся. — Ниночка — это и есть киллер, нанятый Димой?

— Да.

— Но с какой такой стати Ниночке убивать подругу?

— А с такой — такой, что она должна Мане много денег! Помнишь, сама призналась, что деньги на фирму и ее гобеленовый цех дала ей Маня! А если Маня умрет, то долг аннулируется. Дима, как наследник Мани, спишет его для своей сообщницы. Понимаешь?

Леся удрученно молчала. Весь день она жила мыслью о том, что вечером они с Кирой пойдут к Ниночке и Мане и облегчат свою душу, поделившись с теми тайной. И что теперь? Выясняется, что верить никому нельзя. И весь груз придется тащить самим и дальше. В одиночку!

— А почему нельзя поговорить с одной Маней? — тоскливо спросила она.

— Как ты не понимаешь! Нельзя! Она разволнуется, начнет поглядывать на Ниночку с подозрением, та что-то учует. И станет в десять раз осторожней и во столько же раз опасней.

Леся снова вздохнула.