В погоне за истиной

Кульминацией действа явилось водружение инопланетным чудищем наспех сплетённой из побегов лианы короны на голову тёмной эльфийки. Никогда ещё Гека не был так близок к мадемуазель Люсти, усмехнулся Эрик. Да, собственно, вряд ли кто отказался бы оказаться на его месте. Жанна мастерски загримировалась под гламурный образ тёмноэльфийской красавицы — аристократическая матовость кожи, чувственные фиолетовые губы, умеренно декольтированное облегающее чёрное платье, плавно переходящее в мини-юбку, высокие сапоги на шпильках. Образ опасный и притягательный одновременно… да, если кого и короновать, то только её. И почему Король не он? Услали бы «придворных» куда подальше, да хоть всех скопом в океан, а сами нашли ли тихий уютный пляжик для них двоих…

Пришлось немного встряхнуться, отгоняя скабрезные мысли, навеянные начавшим действовать спиртным. Лица вокруг постепенно теряли контрастность, становясь ближе и доступнее, столпившиеся вокруг костра монстры уже не напрягали и не отталкивали. Лёгкий ветерок доносил обрывки лекции, читаемой Олафом благодушно внимавшей публике.

— …истоки Хэллоуина берут начало в той овеянной легендами эпохе, когда британский континент населяли племена кельтов, деливших год на тёмную и светлую части. Их смена и отмечалась празднествами весной и осенью соответственно. Тёмная половина вступала в свои права в начале ноября, месяце самониус, отчего праздник ещё до нашей эры стал называться Самайн. Германские племена англов, саксов и ютов, переселившихся в Британию несколько столетий спустя, унаследовали его от кельтов. Церковь, искореняя языческие обычаи, заменяла их почитанием христианских святынь, так Самайн и превратился в день Всех Святых. И обрёл точную дату, а именно — первое ноября. В начале девятнадцатого века волна ирландской эмиграции принесла праздник в Америку, где он укоренился и откуда широко распространился по всему миру.

— Круто! Оказывается, ему уже тысячи лет!

— Надо же, до наших дней дожил! Причём Церкви вопреки!

— Мы просто возвращаемся к своим корням, к язычеству, выражающему подлинную природу человека…

Ого, куда загнули. В язычестве было много такого, от чего современный представитель Homo Sapiens оказался бы не в восторге. Человеческие жертвоприношения, например. И вообще, почему о Хэллоуине знают все, а про их исконно славянский праздник прихода лета, отмечаемый в ночь на Ивана Купалу, и в России не все имеют представление? Несправедливо как-то получается! Пусть там свои заморочки вроде сигания через огонь, но хоть нечистью обряжаться не нужно.

В нестройный гомон «участников мероприятия» вклинился зычный глас Короля.

— А ну, верные мои подданные, не слишком ли увлеклись философией? От неё лишь тоска зелёная и брожение умов. Поэтому издаю указ: веселье продолжать, пропустить по стаканчику, можно и по два, а потом слегка охладиться водами окружающей нас морской стихии!

Про Олафа моментально забыли; повизгивая и похрюкивая, толпа набросилась на остатки жратвы и недопитые бутылки.

— Дерьмо всё ваше пойло! — с явным вызовом высказался вдруг закутанный в звериные шкуры Малко.

— Можешь предложить лучше? — ехидно поинтересовался вурдалак.

— А то! Самое классное вино делается исключительно из винограда, растущего в Македонии! Его ещё Александр Великий пил, после чего половину мира завоевал! Вот сейчас и я приложусь…

Не обращая внимания на насмешки, из своей походной сумки Малко проворно извлёк бутыль с тёмной жидкостью и, вытащив зубами пробку, принялся смачно пить прямо из горла.

Внезапно бутылка выскользнула из его руки, а возмутитель спокойствия застыл, точно молнией поражённый.

И почти сразу тело его начало трансформироваться, утолщаясь и стремительно обрастая густой тёмно-бурой шерстью. Ошмётки лопнувшей по швам одежды усеяли собой песок, а в лице, точнее, гротескно уродливой морде полуволка-полумедведя не осталось ничего человеческого.

Поднявшись во весь рост и обратив взор в сторону почти полной луны, новоявленный зверь издал хриплый протяжный вой.

Кто-то хихикнул, посчитав происходящее забавным розыгрышем. Но большинству уже было не до смеха. Мгновенье — и пляж огласили визги и вопли ужаса.

Первым опомнился Жозе. Выхватив из костра горящую ветвь, он отважно шагнул навстречу зверю.

Первобытный страх всего живого перед огненной стихией возымел действие: монстр попятился, тревожно обнюхивая воздух, и стремглав унёсся прочь, во тьму мангровых зарослей, неуклюже осваивая бег на четырёх лапах.

Чуть опомнившись, студенты принялись наперебой обсуждать случившееся — взволнованно и испуганно одновременно, от недавнего веселья не осталось и следа. На всякий случай старались не отходить далеко от спасительного костра.

— Чего с ним стряслось? Неужели оборотнем стал?

— Ликонтропом, если быть точным. Вот и реализовался наяву один из излюбленных кошмаров фильмов ужасов.

— Высшим друидам такое по плечу. Но смысл пугать студентов? Вроде бы люди солидные, к шалостям несклонные.

— А если Малко сам того?

— Шутишь, да? Где ему силы такой набраться?