В погоне за красавицей

Внезапно Джулиан оторвался от ее тела. Она цеплялась за него руками, требуя показать ей завершение этой ужасной всепоглощающей страсти, которая охватила ее, как вырвавшийся на волю лесной пожар.

— Джулиан! — вскричала она. — Не останавливайся! Пожалуйста!

И он снова оказался на ней, покрывая поцелуями ее лицо и шею, ведя цепочку влажных поцелуев вниз, облизывая влажным языком ее кожу. Его бедра все теснее прижимались к ней. Он медленно раскачивал ее, пока она не ощутила нарастающее мощное наслаждение, которого раньше и представить себе не могла. Ребекка стонала, побуждая его продолжать, лаская его, целуя его волосы… Его щека прошлась по ее груди, и она содрогнулась в новом порыве яростного удовольствия. Он повернул голову и сквозь одежду поймал губами ее сосок.

Ребекка прикусила губу, чтобы сдержать крик, вызванный этими поразительными ощущениями, сотрясавшими ее тело. Она могла лишь беспомощно трепыхаться под ним, выгибаясь навстречу его рту, еще сильнее толкаясь в него бедрами. Ей было жарко, голодно, она испытывала все более сильную потребность… жажду продолжения… последующего шага.

И то, что последовало, внезапно поглотило ее, и она превратилась в содрогающуюся и льнущую кошку. Если бы у нее были когти, она бы вцепилась в него и никогда не отпускала, раз он смог дать ей это чудесное чувство.

Внезапно он приподнялся над ней. Лицо его превратилось в жестокую искаженную маску, он свесил голову и с трудом дышал.

А ей хотелось только лежать неподвижно, наслаждаясь этой блаженной потребностью. Нос Джулианом происходило что-то другое. Он напрягся, и казалось, что его скрутил приступ боли. Но ведь если бы он испытывал то же, что она, он не был бы таким…

А затем она догадалась, что поступает эгоистично. Она выпила до капли все удовольствие, которое он мог ей дать, но ничего не дала ему взамен. Интересно, мужчине нужно оказаться в ней, чтобы получить такое же облегчение? Она знала, что нечто подобное происходит в брачную ночь, потому что ее мать не хотела, чтобы она оставалась невежественной.

— Джулиан…

Ребекка коснулась его плеча, но он оттолкнулся от нее и свалился навзничь на постель. Руку он закинул на лицо и так замер, грудь его вздымалась и опадала, как кузнечные мехи… Она приподнялась на локте и посмотрела вдоль его тела туда, где по-прежнему бугрилось его естество, давшее ей такое наслаждение.

Она дотронулась до его груди и ощутила, как по нему пробежала дрожь.

— Джулиан! — Она произнесла его имя, как ласку, и с удивлением увидела, как он содрогнулся. — Ты не… — Она не знала, как выразить это словами. — Я почувствовала… но ты — нет.

Низким гортанным шепотом он выдавил из себя:

— Так лучше.

Она растерянно придвинулась, почти склонилась над ним, но все равно не могла разглядеть его лицо.

— Я представить себе не могла, что ты можешь заставить меня почувствовать такое. Я хочу сделать то же для тебя.

— Нет. — Он торопливо поднялся на ноги.

Она села на постели. Ее грубая сорочка едва прикрывала бедра, и женственные штанишки были кокетливо выставлены на обозрение. Ей почти хотелось спрятаться, прикрыться, но Джулиан смотрел на нее голодным взглядом.

— Ребекка, ты не сделала ничего неправильного. Ты насладилась чудом, которое называется блаженством. Я хотел этого для тебя… может быть, не так скоро, — удрученно добавил он.

— Я не понимаю. Я ощутила экстаз, — теперь она по-настоящему смутилась и покраснела, — но ведь ты не достиг его.

Его усмешка была напряженной, но искренней.

— Нет, не достиг. Мужчине нет нужды завершить дело, чтобы получить удовольствие. Никогда не забывай об этом.

— Но…

— Одевайся, Ребекка. Но, пожалуйста, не в этот наряд.

На какой-то миг она захотела отказаться, но он был явно натянут, как скрипичная струна. Она решила положить свой мальчишеский наряд в саквояж. Может быть, ей еще подвернется случай его надеть.

Она не собиралась забывать о том, как Джулиан заставил ее почувствовать себя и как ей хотелось испытать это снова. Она подождет и покорит его медленно. Когда она решалась на что-то, то всегда добивалась этого. И она хотела его.

Страсть была для нее новым чувством, но он этого не знал. Он думал о ней, как о нагой натурщице… Неужели он решил, что она отдавалась кому-то еще, если не Роджеру? Он ни разу не спросил ее об этом прямо.

И все же он хотел защитить ее, даже если у нее не осталось чести, нуждающейся в защите. Она решила, что это очень доброе чувство, но совершенно не нужное в таком грандиозном приключении, которое она себе позволила. Может быть, он в конце концов поддастся соблазну… если она сообщит ему правду о своей девственности?

Внезапно день показался таким многообещающим. Им удалось сбежать от воров, пойти по следу истории краденой драгоценности… А теперь она к тому же еще изучала тайны того, что происходит между мужчиной и женщиной. Никогда еще ее жизнь не была такой волнующей.