В погоне за красотой

Нужно сказать, что Матильде нечасто удавалось выходить из дома по вечерам. Как правило, она проводила свободное время с детьми. Бывший муж брал их к себе на выходные всего два раза в месяц, а baby-sitter она приглашала довольно редко. По счастливой случайности Антуан вмешался в рассказ гида именно в тот день, когда Матильда собиралась пойти на вернисаж. Стало быть, случай привнес свою долю ответственности за их встречу. Но на этом его роль и кончилась. Теперь нужно было сообразовываться с реальностью – иными словами, вести беседу. И Матильда наконец спросила:

– Вы имеете какое-то отношение к актеру Ромену Дюри?

– Это мой кузен.

– Вот как! Он мне очень нравится. Передайте ему при встрече мои слова. Хотя… это звучит так банально…

– Вообще-то… он мне никакой не кузен. Это я сболтнул просто так, извините…

– Но зачем?

– Меня часто о нем расспрашивают. А я почти ничего не знаю. И вообще редко хожу в кино. Но иногда говорю, что он мой кузен или даже родной брат. И сразу приобретаю какую-то нелепую значимость в глазах людей. Мне всегда казалось это странным.

– Вы и меня сочли нелепой?

– Нет, вовсе нет. Я был бы счастлив стать его кузеном, лишь бы доставить вам удовольствие.

– Спасибо.

– Ну а вы… Маттель?

– Не поняла…

– Вы имеете какое-то отношение к игрушкам?[7]

Матильда ответила неопределенной улыбкой: она не знала, серьезно или с иронией говорит Антуан. Его настрой всегда трудно было определить.

В конце концов вино сделало свое дело, прогнав робость: теперь они завели оживленную беседу. И тут Матильда решилась задать вопрос, который с самого начала вертелся у нее на языке:

– Вы так и не хотите мне сказать, что делаете в Орсэ?

– …

– Обещаю вам, что это останется между нами.

– Я уже говорил, что не хочу затрагивать…

– Хорошо, хорошо, я не настаиваю. Но если вы передумаете, я всегда готова вас выслушать.

– …

Матильда понимала, что ей не следовало поднимать эту тему, но ею двигало не вульгарное любопытство, она просто хотела убедить Антуана в своем дружелюбии, в том, что она готова прийти ему на помощь. Она догадывалась, что за его решением круто изменить свою жизнь стоит нечто серьезное. В тот момент, когда Антуан сказал, что не хочет это обсуждать, она уловила подавленное рыдание в его дрогнувшем голосе; оно было едва слышно, но казалось, вот-вот прорвется наружу, заглушив слова. Подошел официант: кафе уже закрывалось. Пора было уходить.

11

Последствия этого вечера оказались по меньшей мере странными: с тех пор они виделись очень редко. Ночная тьма и хмель способствовали духовной близости, которая выглядела невозможной в стенах музея. Матильда не понимала, какую линию поведения следует избрать в отношениях с Антуаном. Теперь она не решалась подходить к нему по утрам. Не знала, можно ли предложить еще одну встречу. Ясно было, что сам он не проявит никакой инициативы. По-видимому, он воспринял ту их эскападу как резкое отклонение от нормы, от своего привычного образа жизни. Да и чего ждать от человека, который на любое приглашение готов ответить, что его мать находится при смерти?!

На самом же деле Антуану очень понравился вечер, проведенный с Матильдой, – более того, их беседа несказанно утешила его. Он впервые вздохнул свободно после всего пережитого. Просто у него не было сил завязывать хоть какие-то новые знакомства. Единственным человеком, с которым он перебросился несколькими словами, был Ален. Но и тот внезапно исчез. Видимо, после ухода жены ему понадобилось сменить обстановку. На его место заступила Лоранс, стройная худощавая женщина с угловатым лицом, словно сошедшая с полотен Модильяни. Неужели здесь нанимали только тех служащих, которые гармонировали с картинами? Что ж, вполне возможно. Однако в данном случае дело обстояло иначе: Лоранс уже давно работала в музее и просто сменила зал, чем была страшно довольна. Эта импульсивная особа бурно жестикулировала по любому поводу и без повода. Антуан видел, как она то и дело вскакивает с места, чтобы сделать выговор посетителю, слишком близко подошедшему к картине. Сотни раз за день он слышал ее пронзительный голос: «No flash, please!»[8] Казалось, эта скромная власть доставляет Лоранс огромное удовольствие, – возможно, тем самым она компенсировала свою убогую жизнь вне музея.

Лоранс, как всех других сотрудников, очень интересовала личность Антуана. Кто он такой, почему никогда не рассказывает о себе, с какой стати вечно ходит с кислой миной? Однако посетители по-прежнему валом валили на выставку, и оба смотрителя главного зала практически не видели друг друга. Люди толпились, толкались, теснились перед полотнами. И вдруг однажды в этой толчее появилась женщина, которая не обращала внимания на картины. Она стояла перед Антуаном и смотрела на него. Обнаружив ее рядом с собой, он не поверил своим глазам.

Это была его сестра, это была Элеонора.

12