Кларк кивнул и, не проронив ни слова, направился к своему столу. Последняя фраза Мадда звучала чуть ли не предупреждением. Кто знает?
Родди долго смотрел в пустой экран компьютера, не решаясь опустить пальцы на клавиши.
Глава 61
Проснулась Хелен поздно. В девять утра она поняла, что уже не спит, но заставить себя вернуться из сладкого мира грез в действительность не было сил. Из дансинга они ушли около пяти часов. Коннор привез ее в «Ла Молину», и оба долго стояли у ворот. Разгоряченные тела с наслаждением вбирали в себя утреннюю прохладу. На прощание они даже не прикоснулись друг к другу: невинный поцелуй сыграл бы роль спички, поднесенной к куче сухого хвороста.
Отказавшись от обычных по утрам занятий йогой, Хелен направилась в бассейн. Более часа она провела в воде, размышляя о причинах интереса НСР к ее персоне.
Существовали две причины, которые могли заставить НСР проявить к ней внимание. Первая — Уоллес и Рэнкин, история в банке Голдстайна. Вторая — связи, существовавшие когда-то между ее отцом, Даем Морганом и Мальдонадо.
Хелен уже выбралась из бассейна, когда в голове ее созрело третье, самое невероятное и пугающее объяснение: Мальдонадо и представляет собой НСР, а приехав в Перу с целью разыскать отца, она, Хелен, сама того не подозревая, оказалась в поле зрения могущественных тайных сил. Вот откуда сигнализация, собаки, вооруженная охрана. Вот откуда заметный иногда в глазах Мальдонадо параноидальный блеск, его замечание о том, что даже высокие стены не служат гарантией полной безопасности. Дай предупреждал: за прошедшие двадцать три года Мальдонадо мог измениться, причем далеко не в лучшую сторону, но, похоже, и Дай, с его врожденной осторожностью, не смог предвидеть глубины этих перемен. Сейчас Хелен казалось, что Мальдонадо с самого начала вел себя в высшей мере двусмысленно. Почти каждую их встречу он не скупился на предупреждения. В памяти всплыли его слова:
Глава 62
С Коннором она встретилась вечером, и вновь на танцах. Музыкальный автомат наигрывал аргентинское танго, медленную, но полную взрывной силы музыку. Ивэн сидел у бара, свесив с высокого табурета мускулистые, в выцветших джинсах ноги. Рука его сжимала бокал с пивом. Обращенное к ней в профиль лицо было невозмутимым, Коннор спокойно рассматривал посетителей. Завороженная его красотой, Хелен на мгновение остановилась. Забылись все страхи, она представила объятия его крепких, надежных рук, ей пронзительно захотелось ощутить на себе тяжесть его тела, раствориться в нем.
Повернув голову, Ивэн увидел ее. Он поднялся с табурета, поцеловал Хелен в губы и взял за руку. Сердце Хелен пело и кричало от радости, а какой-то голос в мозгу твердил: беги. Беги! Хелен знала: теперь, после встречи с ним, она никогда не станет прежней. Что-то в Конноре прожигало ее насквозь, рушило баррикады, которые она возводила десятилетиями.
— Как дела? — спросил он.
— Великолепно. А у тебя?
— Тоже не жалуюсь. Что будешь пить?
— Водку, и похолоднее.
После двух хороших глотков кожа на ее руках стала гусиной.
— Замерзла?
— Это из-за кондиционера.
— Накинь-ка мой свитер.
Ивэн остался в белой футболке, которая плотно облегала его мощную грудь. От его прикосновений в Хелен начал разгораться огонь. Она почувствовала легкое головокружение. Внезапно Хелен стало жарко. Улыбнувшись, она с вызовом посмотрела Коннору в глаза. Со спокойной уверенностью Ивэн выдержал ее взгляд.
— Пойдем?
Ивэн положил на стойку двадцать долларов, и они направились к выходу. Выйдя из бара, оба в полном молчании прошагали два квартала до перекрестка, где стояла его машина.
— Черт! — Хелен внезапно остановилась. — Я оставила там свитер.
— Ничего страшного, сейчас принесу. — Коннор передал ей ключи от машины. — «Фольксваген» за углом, а если там окажется еще один такой же, запомни номер: VX-264.
— Поняла.
Проводив взглядом удалявшуюся к бару фигуру, она направилась к углу. На лицах стоявших многочисленными группами мужчин лежал желтый отсвет уличных фонарей. С неприятным чувством она прошла мимо.
Выйдя со свитером в руках, Ивэн заметил, как к углу, за которым только что скрылась Хелен, неторопливой походкой приблизились двое мужчин. Проклиная собственное легкомыслие, Коннор бросился бежать.