В погоне за «старым соболем»

Подбитые русской артиллерией еще два танка застыли на снегу черными, обгорелыми грудами, но остальные прорвались через траншею, давя все на своем пути.

— Господин генерал! Подполковник Кинцель взял первую траншею,— воскликнул начальник штаба дивизии.

— Шесть танков вперед,— приказал Штифке.— Прикройте Кинцеля и мотопехоту.

Это был последний резерв дивизии. Мотострелки, прячась за танками, устремились к траншее.

— Смирно! — выкрикнул начальник штаба, успев доложить командиру, что прибыл генерал-полковник Гудериан.

Отмахнувшись от рапорта командира дивизии, Гудериан прильнул к стереотрубе.

— Захватили первую траншею,— произнес командующий.— Отлично! Начинайте штурмовать вторую.

— Без поддержки авиации мы потеряем последние танки,— сказал Штифке.— За всю неделю ни одного вылета.

Гудериан вздохнул и указал пальцем на темнеющее у горизонта небо:

— Даже погода против нас. Поспешите, генерал. Скоро начнется метель.

Штифке по радиосвязи приказал подполковнику Кинцелю атаковать вторую траншею и закрепиться на окраине города.

Гудериан и Штифке переглянулись. Связь с танком командира полка прервалась.

Через несколько минут заработал радиопередатчик, и обер-лейтенант Лоренц сообщил, что командир полка погиб, их атакуют русские тяжелые танки КВ. Лоренц жаловался, что началась метель, и видимость ухудшилась. Оптические приборы запотели и покрылись снегом.

Один за одним уцелевшие танки выходили из боя. Танкисты выбирались наружу и, стараясь не встречаться взглядами с командующим группой, отворачивали в сторону хмурые, усталые лица.

Под прикрытием метели русские пехотинцы ворвались в траншеи и короткими штыковыми ударами выбили оттуда мотострелков.

V

Гудериан, изрядно продрогший на морозном ветру, в сопровождении Штифке отправился в штаб дивизии.

Генерал-полковник, устроившись на колченогом стуле, расстегнул реглан и, отхлебнув дымящийся напиток из колпачка термоса, поморщился:

— Гадость! Этот наш эрзац-кофе!

— Был французский, натуральный, давно уже выпили,— вздохнул с сожалением Штифке, протягивая руку к электрообогревателю, работавшему от переносного портативного движка.

— Жаль Кинцеля, прекрасный был танкист,— задумчиво произнес командующий. Кстати, на завтра синоптики обещают тридцать шесть градусов ниже нуля.

— О, боже,— простонал Штифке,— это выше человеческих сил.

Гудериан усмехнулся:

— Красная Армия для нас по-прежнему загадка. Пока она демонстрирует нам свою способность к жесткой обороне. Интересно, как она поведет себя в наступлении. Я боюсь за свой левый фланг. Он крайне растянут и ослаблен. Не уверен, что у нас хватит сил и резервов отразить русское контрнаступление.

— Русские тоже выдыхаются,— высказал свою точку зрения Штифке.— Тревожить они нас будут, но на массированное наступление у них не хватит сил.

Гудериан встал, застегнул реглан:

— Сейчас главное — спасти костяк армии, ее боевые подразделения. Нет отчаянных положений, есть отчаявшиеся люди. Наперекор всем сомнениям успеха добьется лишь тот, кто способен действовать в любых условиях.

ИСПЫТАНИЕ СТАЛЬЮ

I

Кирилл Изотов не мог, не имел права рассказать брату, о каким заданием его направил Генштаб и Государственный Комитет Обороны в глубокий тыл. Там, вдали от вражеской воздушной разведки, готовились танковые бригады резерва Главного Командования. В конце октября, получив новую боевую технику — танки Т-34 и КВ, бригады одна за другой перебрасывались к линии фронта. И лишь те, кто руководил обороной Москвы, знали район дислокации танковых резервов.

Резервы накапливались с большим оперативным искусством и настолько скрытно, что даже многоопытный враг ничего не заподозрил.

В Москву генерал-майор Изотов прилетел глубокой ночью. В Генеральном штабе он доложил о проделанной работе и получил назначение заместителем командующего в одну из армий Западного фронта, прикрывавшую столицу с южного направления.

О том, чтобы завернуть на пару часов домой, не могло быть и речи. А заскочить на несколько минут по пути — одна нервотрепка. И Кирилл решил позвонить жене по телефону.

— Кирюша,— тихо всхлипывала в трубку жена,— ты ведь где-то рядом. Я же чувствую. Когда я тебя увижу?

— Ириша. Все в порядке,— беспрестанно повторял он одно и то же предложение, пока в трубке не пискнуло, и не прервалась связь.

II

Командующий рассказал Кириллу, что в полосе армий наступило временное затишье. Перейдем в наступление, как только подойдет еще одна танковая бригада и отдельная кавалерийская дивизия.

— Мы тут с начальником штаба,— добавил он,— решили создать ударную группу из подвижных войск: танкистов, кавалеристов.

— Поручи мне эту группу, Степан Васильевич,— горячо попросил Изотов.— Я по настоящему делу истосковался. Не забывай, я ведь танкист.

— Быть по сему,— усмехнулся в усы командующий.

Побывав в танковых бригадах, Изотов вечером выехал в расположение кавалерийской дивизии, прибывшей из Средней Азии.

В прошлом кавалерист, он с любопытством смотрел на ухоженных сильных коней, отмечая опытным глазом, что в полках дивизии порядок.

В штабе Изотов представился и спросил, где командир.