В погоне за Тайной

Слишком занятый расследованием, Кобейн отказался от встречи с Кардиналом. Да, его бесконечно интересовали тайны Ари Вивьен и причины, по которым герцог считал себя и Бэя особенными, но он отложил их на некоторое время. Анджи задавал вопросы о девушке и Цепном Псе, Кобейну хотелось забыть обоих.

Собираясь на встречу с человеком, от имени которого за последний год на аукционах были приобретены два рубина и крошечный красный бриллиант, Кобейн чувствовал легкое покалывание в ладонях. Дело, наконец, начинало сдвигаться с мертвой точки. Послание от Гордона в виде рисунка прокручивающихся колес и надписью — «Секреты под колеса не закладывать», говорило о том, что интуиция пела песни не одному ему. В том, что отношения с неприветливым английским полицейским от враждебных перешли в рисовально-партнерские, была заслуга Кобейна. В течение года медленного продвижения и топтания на месте в деле Гашика он аккуратно делился своими шагами с английской полицией. Чтобы найти камень, который официально не был украден, Бэю было важно первым добраться до преступников. Когда их скроют толстые стены камер предварительного заключения, узнавать судьбу грандидьерита станет сложно. Но на начальном этапе поисков важна была любая информация, любые нити следствия и совместные усилия могли привести к лучшему результату. Настоящая конкуренция и забег на скорость начнется позже. Может быть, уже совсем скоро, главное — не упустить момент.

Шок Рамирес, потомственный испанский граф, по официальным источникам уже больше полувека жил в Барселоне и преподавал в Университете математику. Прилетев в город Гауди ранним утром, Кобейн сразу отправился в Храм знаний, чтобы выяснить, что Рамирес там давно не работает. Потребовалось почти полдня, чтобы выяснить, что дворянин по происхождению потерял не только работу, но и уважение коллег, и был, по мнению многих, близок к потере человеческого облика. Лет десять администрация Университета закрывала глаза на пагубное увлечение талантливого преподавателя тотализатором, заставлявшее его балансировать на грани банкротства, но потом игровая зависимость перетекла в алкогольную. Покидал Университет Рамирес по настоянию ректората, чудом избежав скандала на предмет вымогательства у студентов денег за хорошие оценки.

Так что сомнений в том, что покупать драгоценные камни на аукционах Шок Рамирес не мог, даже не возникло. Встряхнувшись, как породистая ищейка, Кобейн бросился по следам бывшего преподавателя. Несколько часов ушло, чтобы найти, где он живет. Небольшая квартира под крышей старого дома в центре, у двери которой пыль десятилетий смешалась с запахами одиночества и спиртного, оказалась пустой. После разговора с соседями Бэй отправился искать потомственного графа в парке у открытого бара, где Рамирес напивался, когда были деньги, или недалеко от которого он просил милостыню, когда они заканчивались.

Этим жарким летним днем Рамирес был в состоянии «между». Невысокий худой мужчина с землистого цвета лицом и пустыми глазами сидел на тротуаре, раскидав в стороны ноги в пыльных брюках, жалостливо вещал историю брошенного всеми одинокого старика, и от него уже стойко несло спиртным.

Бэй опустил несколько монет в шапку бывшего преподавателя и присел на корточки, чтобы блуждающие глаза Рамиреса могли легче сфокусироваться на нем.

— Готов заплатить намного больше.

— Чем могу быть полезен? — с готовностью протянул мужчина.

— Мне нужно ваше имя. Вы же потомственный дворянин Шок Рамирес?

Шок был в небольшом шоке, но потом кивнул и даже немного подобрался, расправляя спину, вспомнив о гордой осанке, положенной ему по происхождению.

— Имя есть, но связей давно не осталось. И подписывать больше ничего не буду.

— А что, уже приходилось?

— Ну да, что-то вроде доверенности.

Через полчаса, оставив Рамиресу пятьдесят евро, Бэй унес с собой информацию о том, что покупки на имя испанского графа совершали его знакомые. Сероглазая Тайна и Цепной Пес. Был еще третий. Коренастый, с колючими черными глазами и темными волосами, стриженными коротким ежиком. Ван Дорн приблизился на один шаг, только не к камню, а к собственному Сумасшествию. Их дороги продолжали пересекаться, и осознание этого грозило помешать процессу лечения и борьбе Карины за них двоих.

Волжская прилетела в Барселону, пока Кобейн шагал по следам титулованного алкоголика, и ждала его в гостинице, чтобы поужинать в одном из ресторанов на пристани.

На следующий день Бэй будет фотографировать Карину в храме оживших фантазий великого Гауди. Фотографировать Карину, но представлять на её месте совсем другую женщину, такую желанную, что судорогой будет сводить пальцы рук, которые не имеют возможности коснуться нежной кожи с ароматом олеандра.

После Гауди будет переполненный туристами Рамблас, крытый продовольственный рынок с огромным выбором закусок тапас и экзотических фруктов.