В погоне за Тайной

— Зачем тогда вам я? И почему именно я?

— Давайте я покажу сначала коллекцию, потом будут ответы на вопросы.

Бэя ждала секретная дверь в шкафу, за которой оказалась пещера Али-бабы. Или Давида Гашика?

— Волшебными словами «Сезам откройся» здесь не обойдешься, — сказал Ван Дорн, выхватывая взглядом толщину стен, дверей, сложность замков, видеокамеры, спрятанные в стены.

Как отсюда можно что-то украсть?

Давид повернулся к детективу, и впервые его шепелявый голос был почти стальным.

— Семья и близкое окружение в ограблении не замешаны. В любом случае зацикливаться на подобных версиях, если вы согласитесь на работу, не стоит.

В уникальности места, куда попал Кобейн, сомнений не возникало.

Он чувствовал себя застывшим посреди огромного оркестра, где каждый музыкант самозабвенно добавлял звуки в энергичный концерт любви к драгоценной химии, глиняным и каменным фигуркам и предметам старины.

Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя от первых эмоций.

— Вы в растерянности? — спросил Давид, заметив реакцию гостя и явно наслаждаясь произведенным впечатлением.

— Я иначе представлял себе коллекции камней, — признался Ван Дорн. — С ровными рядами ящиков, может быть, стеклянными витринами. Но попал… — он развел руками в поисках определения. — В музей? Причем мне сложно решить, в какой именно — археологический, этнический или все-таки геологический?

Высокий и непосредственный, как у ребенка, смех стал ответом на его слова.

— Мне было бы скучно среди обычных витрин и безликих коробочек, — объяснил Гашик, насмеявшись. — Мои камни рассказывают свои истории или становятся частью той, которую выдумываю для них я. Говоря о музеях, вы забыли упомянуть, — он показал на засохшие ветви сакуры и морские раковины, — еще и естественно-исторический.

Взгляд Кобейна метался среди ярких пятен света и множества самых разнообразных предметов. Теперь, когда Гашик обозначил принцип представления камней, становилась понятной тематика личного музея. Он был в первую очередь геологическим, но для многих экспонатов вместо подставок и безразличных витрин были созданы мини-театры. Помосты, на которых главным актером выступал камень или минерал. Камнем для себя Бэй называл все, что имело отшлифованные грани, минералами стали необработанные экспонаты. Геологическая составляющая музея была всех размеров и цветов. Декорациями служили различные предметы — похожие на исторические объекты или атрибуты религиозных культов, сувениры-куклы, глиняные фигурки, маски. Произведения и следы разных стран и культур. Страсть Кобейна к темным и загадочным историям разливалась горячей лавой от извержения любопытства и собирала богатый материал для фантазий.

— В вашей библиотеке камней не обошлось без книги Фрезера «Золотая ветвь», — предположил Кобейн.

— Браво, детектив Ван Дорн. Браво. — Давид отреагировал на слова Бэя короткими аплодисментами. — Так как это самый обширный и знаменитый труд о культах и религиозных традициях мира, то ее использование для моего вдохновения неудивительно. Удивляет то, что «Золотая ветвь» знакома частному сыщику.

Кобейн пожал плечом.

— Люблю страшные сказки. Хотя не скрою, читать Фрезера было нелегко. Иногда я просто задыхался от переизбытка информации.

Посмеиваясь, Гашек прошел в самый центр комнаты и обвел взглядом свои владения, его глаза при этом блестели не хуже чистых бриллиантов.

— До пяти тысяч ограненных камней и двухсот пятидесяти тысяч суммарных каратов Королевской Коллекции мне, конечно, далеко. К тому же, я не соблюдаю никаких правил коллекционирования — не придерживаюсь классификации, внешних либо химических характеристик для создания тематики. Камень должен прежде всего заинтересовать меня своей уникальностью, историей или местом в истории.

Давид подошел к небольшому столику, на котором в стеклянном футляре лежала потемневшая от времени толстая бечевка, скорее всего, даже кожаный шнурок с двумя крупными, плохо обработанными бусинами зеленого цвета.

— Варисит, — сказал Гашик, — вместе с бирюзой он использовался нашими предками в качестве украшений еще с Каменного века.

— Возраст этого нашейного шнурка исчисляется сотнями лет? — спросил Бэй, подходя поближе.

— Тысячей… — Давид приблизился к столу, на котором были камни и изделия из камней, судя по окружающим их предметам, связанные с морем и викингами. Давид взял в руки выточенную из темно-синего камня розу. В толстых с нежной детской кожей пальцах Гашика цвет камня показался скорее фиолетовым.

— Кордиерит. Обладает свойством менять цвет от фиолетового до желтого, в зависимости от угла падения света и направления взгляда. Поэтому его еще называют дихроитом. Или компасом викингов. Заблудившись в тумане или сбившись с пути, викинги крутили его, пока не добивались наиболее светлого цвета и отправлялись в ту сторону, куда звали боги.

От компаса викингов Давид повел Кобейна к большой витрине, вмещавшей предметы культур доиспанской Южной Америки, и показал на простой серебряный перстень с круглым, непрозрачным и обработанным без граней камнем насыщенного зеленого цвета.