В погоне за Тайной

— Мне прооперировали руку и стараниями таинственного ниндзя я теперь неизвестно сколько буду восстанавливаться.

— Кто это был, вы с полицейской решили? Она как-то мне не очень, если честно.

— Мне тоже не очень, — согласился Бэй. — С ней мы решили, что это был пьяный отморозок.

— А то, что пьяный отморозок тебя не смог бы ударить, ты промолчал?

— Зачем забивать не слишком симпатичную голову всякими трудностями?

— А что решила симпатичная голова частного детектива Кобейна?

— Что это не пьяный отморозок, и он не связан с теми, кого я обидел по долгу работы.

— Значит, связан с той девчонкой, с которой ты перепихнулся в лесу?

— Кайт! — Бэю захотелось ударить в знакомую с детства физиономию здоровой рукой, и друг понял это по выражению его лица и на всякий случай отодвинулся от кровати.

Как бы сам Кобейн не терялся в попытках назвать то, что случилось в лесу, оно не могло называться тем словом, что использовал Кайт.

— Ну ладно, что там у вас было с ней в лесу? Короткий и страстный роман? — друг детства вдруг растерял веселье и браваду, и на его лице остались осуждение и укор, невысказанные, но без слов понятные обвинения в предательстве, тяжелым грузом опускавшиеся на плечи Бэя. — Оно того стоило? Никогда раньше не замечал в тебе склонности к изменам или желания отомстить таким подлым способом. Разве Карина это заслужила?

— Это мое дело, — буркнул Бэй.

Оставалось еще признаться, что на самом деле им воспользовались как орудием для потери девственности, похоже, назло своему бешеному, но очень ловкому парню, который тут же отыгрался на Бэе, как на сопливом мальчишке.

Тем более Кобейн не собирался оправдываться. Он и сам не мог найти объяснений своему поведению. В его глазах предательство перед Кариной выходило не более страшным, а может, немного уступало предательству самому себе. Своим принципам и правилам, работавшим всю жизнь до вчерашнего вечера.

Какое-то время друзья молчали. Кайт бросал осторожные взгляды на часы, словно ждал чего-то. Заметив это, Кобейн потребовал:

— Выкладывай.

— Карина. Ты бы поговорил с ней.

Бэй качнул головой.

— Ну разве можно так рубить с плеча, ничего даже не выяснив? Ты теперь тоже не ангелочек и самому есть, чего стыдиться. Может, в этом был великий замысел твоей выходки? Чтобы уравнять положение?

— Пытаешься склеить наши отношения? Почему, Кайт? Разве не лучше воспользоваться моментом, защищая собственные интересы?

Лицо друга исказила ярость.

— Я не дал тебе в морду только потому, что ты уже лежишь на больничной койке. Неужели ты так хреново обо мне думаешь? Я что, похож на тванскую сволочь?

Бэй закрыл глаза и покачал головой.

— Извини. Нет. Ты даже сам не понимаешь, насколько ты на нее не похож.

— Да брось, про себя я все понимаю. Это ты меня последние два дня сильно удивляешь.

— Я сам себя удивляю, — голос Бэя был уставшим.

Они помолчали несколько минут, потом Кайт снова заговорил. Спокойно, без следов недавней эмоциональной вспышки.

— Карина пытается связаться с тобой с того самого дня, как эти чертовы фотографии попали в журнал. Ты не отвечаешь на звонки. Выслушай хотя бы. Она хорошая девчонка. Лучшая из всех, что у тебя были, Бэй. И не делай вид, что тебе все равно. Тебя никогда и ни от кого так не сносило с катушек.

Кобейн закрыл глаза, подумав о том, что друг даже не догадывается, от кого его снесло с катушек на самом деле. Может, выгнать Кайта прочь сейчас? Или подождать?.. Но тут зазвонил телефон, сбивая с мысли.

— Да. Я попробую, — услышал он тихий голос Кайта,

— Тоже мне, адвокат дьявола нашелся, — проворчал Бэй, сразу догадавшись, что его ждет.

— Пожалуйста, — прочитал он по губам безмолвную просьбу.

— Давай сюда, — протянул здоровую руку Бэй. Хорошо, что спец по расщеплению костей не знал, что он левша. Иначе бы уровень ярости и раздражения частного детектива, неспособного к полноценной работе на ближайшие месяцы, был бы на порядок выше.

— Бэй, Бэй, как ты? Как ты себя чувствуешь? — раздался в трубке дрожащий голос Карины. Заботливый и взволнованный. Кайт, без сомнения рассказал ей про больницу и операцию. Интересно, как друг объяснил причину перелома?

— Хорошо, — бросил Кобейн и замолчал.

Кайт осторожно вышел из палаты в коридор.

— Поговори со мной Бэй, пожалуйста.

— О чем? Спросить, как ты провела время на яхте? Или ты еще на ней?

— Ничего не было, Бэй! Что бы ты ни думал, ничего не было.

— Зачем мне это знать? Чтобы приготовиться к тому, что все еще случится?

— Ты разве не понял, о ком идет речь? Это же Тажинский!

— И что? Таким, как он, не отказывают?

— У него есть возможности меня заставить, — голос Карины стал едва различимым, — моя мама, ты не понимаешь… Я не могу отказаться, могу только тянуть время. Россия — другой мир. А моя мама, брат, его семья с маленьким ребенком живут в России.

Предательски заныло сердце.

— Так ты звонишь, чтобы попрощаться?

— Я не хочу тебя потерять.

Карина заплакала. В каком-то далеком городе… Где сейчас она? Ах да, на Средиземноморье, где плавала яхта Тажинского.