В поисках Аляски

— Нет, ему ни в коем случае нельзя об этом говорить, иначе он взбесится и добьется, чтобы ее исключили. Полковник к вопросам верности и чести офигеть как серьезно относится, если ты не заметил.

— Заметил.

Такуми покачал головой, разгребая листья. Он докопался до еще мокрой земли.

— Я только не понимаю, почему она так боится, что ее выпрут. Ну, я бы тоже этого совсем не хотел, но надо же платить по счетам. Не ясно мне.

— Ну, дома ей, очевидно, не нравится.

— Это верно. Она ездит туда только на Рождество и летом, когда Джейк тоже на каникулах. Но не важно. Мне дома тоже не нравится. Но я бы Орлу такого подарка не сделал ни за что. — Такуми подобрал палочку и взрыл ею мягкую рыжеватую землю. — Слушай, Толстячок. Я не знаю, что в итоге Аляска с Полковником придумают в отместку, но не сомневаюсь, что наша с тобой помощь потребуется. Я тебе все это сообщаю, чтобы ты знал, во что впутываешься и к чему готовиться, если тебя поймают.

Я вспомнил Флориду, своих «школьных друзей» — и впервые понял, что буду тосковать по Крику, если мне вдруг придется отсюда уехать. Я уставился на палочку, торчавшую из грязи, и сказал:

— Богом клянусь, я стучать не буду.

До меня наконец дошел и смысл того происшествия в суде: Аляска хотела показать нам, что мы можем ей доверять. Чтобы выжить в Калвер-Крике, надо быть верным другом. Она этим правилом пренебрегла. Но потом она преподала урок мне. Они с Полковником прикрыли меня, чтобы я не ошибся, когда придет мой черед делать то же самое.

за пятьдесят восемь дней

ГДЕ-ТО ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ я проснулся в 06:30 утра — в 06:30 в субботу — под нежную мелодию из «Обезглавливания»: грохот автоматных очередей заглушал наполненную басами музыку, звучавшую на фоне игры. Я перевернулся и увидел, как Аляска дернула контроллер вправо и вверх, словно это могло помочь ей избежать верной смерти. У меня такая же дурная привычка была.

— Ты хотя бы звук выключи.

— Толстячок, — сказала она с деланой снисходительностью, — звук — это неотъемлемая часть художественного опыта, испытываемого игроком. Играть в «Обезглавливание» в тишине — это все равно что «Джейн Эйр» через слово читать. Полковник с полчаса назад проснулся. Он был малость недоволен, так что я послала его спать в свою комнату.

— Может, мне стоит пойти туда же. — В голове у меня стоял туман.

Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, она сообщила:

— Насколько я знаю, Такуми тебе рассказал. Да, это я выдала Марью, и я сожалею, и больше не буду. Переходим к другим новостям: ты на День благодарения остаешься? А то я — да.

Я отвернулся к стене и накрыл голову стеганым одеялом. Я не знал, стоит ли доверять Аляске, но ее непредсказуемости с меня точно хватит — вчера она была холодна, сегодня мила, то она флиртует так, что не устоишь, то нахамит так, что хоть стой, хоть падай. Полковник мне нравился больше: у него поганое настроение бывало хотя бы не просто так.

В подтверждение великой силы усталости я снова быстро заснул, мне это удалось, потому что я решил думать, что предсмертные вопли чудовищ и Аляскин радостный писк по этому поводу — это лишь саундтрек, призванный навевать приятные сновидения. Я проснулся через полчаса; она сидела рядом, прижавшись задом к моему бедру. Ее белье, ее джинсы, одеяло, мои вельветовые штаны, мои трусы — вот, что нас разделяет, думал я. Целых пять слоев, но я все же чувствовал его, нервное тепло соприкосновения, — это было лишь бледное отражение фейерверка поцелуя рот в рот, но все же отражение. Погрузившись в это «почти» настоящего момента, я понимал, что мне не совсем все равно. Я не мог понять, нравится ли она мне, сомневался, могу ли ей доверять, но все же эти вопросы не оставляли меня равнодушным, и я хотел узнать на них ответ. А Аляска сидела на моей кровати, глядя на меня широко распахнутыми зелеными глазами. Вечная загадка ее хитрой улыбки, почти даже ухмылки.

Она продолжила, словно я и не засыпал:

— Джейку надо заниматься. И он не хочет, чтобы я приезжала в Нэшвилл. Говорит, что, когда он на меня смотрит, о музыковедении вообще думать не может. Я пообещала носить паранджу, но его это не устроило, так что я остаюсь.

— Сочувствую, — сказал я.

— Да не переживай. У меня куча дел. Надо месть продумать. Но я считаю, что ты тоже должен остаться. Я составила список.

— Список?

Аляска вытащила из кармана сложенный во много раз тетрадный листок и начала читать: