В поисках Белого города

Белый жрец засмеялся: — Хорошо подметил. Нет! Ты не будешь спрашивать о цели нашего Пути.

— Это другое дело! Если Путь дальний, молчаливый спутник может оказаться врагом! — усмехнулся я.

— Неплохо сказано. Тебе часть приходилось совершать долгие путешествия?

— Я вырос среди охотников, — выдавил я из себя.

— Ты потом мне расскажешь, что значит охотник! А пока идём. Тебе придется рассказать нам, как ты сошёлся с гырхом. И почему он следовал за тобой.

— А это обязательно?

— Да! Гырхи для нас неприкасаемые животные. Людей обходят стороной. Мы тоже на их территорию не смеем ходить. А ты не только пришёл с их земли, но в сопровождении взрослого самца. Мы должны знать, что произошло.

Я стоял и мялся. Мне совсем не хотелось рассказывать о том, что произошло на базе, показывать своих соплеменников с худшей стороны — радости мало. Белый жрец, видимо, понял мои сомнения: — Ты расскажешь только то, что сочтешь нужным. Секреты — нам не нужны! — иронически улыбнулся он. — Иди за мной!

И мы пошли. Было видно, что в лесу он свой человек. Не смотря на то, что земля была сплошь покрыта камнями опушенными мхом, огромными корнями деревьев, выступающими на поверхность, которые при соприкосновении, тут же как-то странно закручивались в спирали, и мелкими ручьями, струящимися между ними, он умудрялся прыгать с камня на камень, не задевая ничего. Я следовал за ним шаг в шаг. Но вот неровности кончились, и мы вступили под сень странных огромных деревьев. Они росли по одной линии, что показывало на искусственность их посадки. Стволы голые без нижних веток. И только высоко над головой густой шатер, закрывающий небо. Под ногами пружинил мох, до того мягкий, что было ощущение, будто идешь по пушистому ковру. Но вот показалось селение. Я даже вскрикнул от изумления.

Я даже не знаю, как описать их. Они располагались между этих древесных колонн. Одни одноэтажные, другие двухэтажные, сложенные из бревен стоящих вертикально, с лесенками, и без. Только вот у них была одна особенность. Из середины крыши, которая представляла собой живые листья, к верхнему лесному шатру тянулись переплетенные между собой сучья. Так что складывалось впечатление, что все дома висят на толстых веревках. Я забыл обо всем. Подошел к близстоящему дому и потрогал бревно! О чудо! Это был ствол живого дерева! А крыша — переплетенные живые сучья, на которых красовались живые листья, а кое-где уже виднелись связки созревающих голубоватых плодов.

Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась красивая женщина в зеленой длинной рубахе, подпоясанной коричневым шарфом.

— Мидгардец, зачем трогаешь мой дом! — гневно спросила она.

— Он живой, — только и смог выдавить я.

— Ну?! — не унималась женщина, — конечно живой!

Мы смотрели друг на друга как удав на слона. Удав жалел, что такая туша мяса не лезет ему в глотку, а слон рассматривал удава и думал, какой же должен быть величины слон, если он потерял такой длинный хобот. На выручку пришёл белый жрец: — Прости его, — сказал он, — этот человек никогда не видел ваших домов.

— А что они не используют деревья для строительства жилья? — тут же поинтересовалась женщина.

— Почему, — ответил я, — но мы их срубаем, и складываем обработанные стволы в стены.

— Вы живёте в мертвых деревьях??? — вскрикнула женщина и отшатнулась от меня, — Дикари! Что с таких взять! Одно слово мидрагдцы! Не трогай мой дом! — И захлопнула передо мной дверь.

А я отошёл на несколько шагов, огляделся. В селении не было ни одного похожего дома. Были здесь и округлой формы, и с башенками, и квадратные, с большими и маленькими окнами, верандами и террасами. Архитектура потрясающая — и все это из живых деревьев. Чудо!

— Ты привлекаешь ненужное внимание, — дотронулся до моего локтя белый жрец. Я оглянулся, вокруг стали собираться люди. Господи, какие же они все были красивые! Я кивнул, и направился за своим спутником, провожаемый ненавистными взглядами лесных раттерианцев.

Но когда я увидел то здание, куда мы шли, у меня от удивления даже дыхание перехватило. Это были настоящие хоромы, с большой террасой, открытыми верандами на втором и третьем этажах, с живыми лестницами по бокам, которых трепетали под легким ветерком листья. И висел он ни на одной связке переплетенных сучьев, а на трех. Я даже боялся ступить на ступеньку, до того они казались воздушными. Но на удивление, они были устойчивыми и крепкими.

Мы вошли в просторную комнату, где были полукругом расставлены резные прекрасной работы скамеечки. На которых сидели несколько мужчин и женщина. Белый жрец встал в двери, приложил руку к груди и наклонил голову, я повторил его движение. Затем он прошёл и сел напротив людей и показал мне рукой на скамейку, что стояла рядом с его.

— Говори, мидгардец! — произнесла женщина грудным голосом, подождав пока я усядусь, сначала на краешек, боясь, что под моей тяжестью она сложиться, но почувствовав ее прочность на всю ширину.

— О чем? — не понял я.

— О гырхах, — тихо подсказал мне белый жрец.