В поисках человечности (СИ)

— Одно из моих убежишь недалеко отсюда, — стараясь сохранять спокойствие, он повел ее к старым склепам на городском кладбище.

Оставшись один на один, запертый с ней в могиле встающим солнцем, Вильгельм не смог противостоять ее влиянию и влиянию ее крови, с блаженством отдавшись своей страсти. Он с наслаждением наблюдал, как Катерина получает удовольствие от его зубов.

Проснулся он раньше своей названной сестры, и, глядя на ее безупречные черты, обезумел, понимая, что сам связал себя этими Узами, освободить от которых его могла лишь смерть вампирши. И хотя Вильгельм знал, что Узы сделают его слабее, что позиция старшего Потомка и ведущего вампира города может пошатнуться под влиянием этой безумной женщины, он не смог побороть себя и заколоть ее, пока Палач была в его власти.

Любовь? Нет, они оба задолго до Уз Крови потеряли возможность любить, это была жажда обладания и контроля, холодная, жадная страсть.

Этот склеп надолго стал их тайным убежищем. Вампиры предавались любовным ласкам, словно они были живые. Вильгельм владел Катериной как женщиной, а она им как домитор. Сенешаль прочувствовал смысл Уз Крови и счастье обладания. Это был самый крепкий из всех возможных союзов, потому что они оба этого желали.

Густав все так же управлял Катериной, толкая ее на убийства и амарант. Но Палач никогда не приходила к любовнику и не раскрывала свои мысли, когда их занимал Сир. И Вильгельм, и Катерина были уверены, что удовлетворят желания Густава и сохраняли свои отношения в тайне.

Насыщаясь кровью брата, Катерина прекратила бессмысленно убивать, и вместе с покоем в сердце Вильгельма покой пришел и в Берлин. Их отношения были обжигающими и невидимыми. Все так же Палач смотрела сквозь Сенешаля в присутствии других, все так же он подшучивал над ней, с нетерпением ожидая приближения рассвета, когда они смогут оказаться в объятьях друг друга. А пробудившись, Катерина улыбалась ему, и это сводило Вильгельма с ума сильнее, чем ее кровь. Вряд ли это можно назвать таким словом, но они были счастливы рядом друг с другом.

Тяжелее всего эту связь переживал гуль Палача. Бэнджамин, ненавидевший Вильгельма еще с тех пор, когда Катерина была смертной женщиной. Бэн любил ее живой и до беспамятства любил ее мертвой. И присутствие рядом с ней его старого врага доводило Бэна до отчаянья. Он никогда не смел перечить вампирше, и сдерживался при Вильгельме, зная, что Сенешаль намного сильнее его. Но охраняя склеп, пока эти двое развлекали свои мертвые тела и сердца, Бэн мечтал лишь о том, чтобы Катерина потеряла контроль над собой, и убила самодовольного наглеца. За столетия своего служения юноша превратился в мужчину – крепкого и сильного. И во взгляде и движениях Бэна чувствовалось требование к Вильгельму отдать то, что по праву должно принадлежать лишь ему – Катерину. Бэн боролся за нее, как умел – служил верой и правдой и хранил свою смертную любовь. Но Катерина предпочитала ему вампира, и постель мертвеца.

Продолжая скрывать свои отношения, вампиры перебрались в более приятную обстановку. Сменили склеп на залы в отстроенной после 1705 года резиденции Сенешаля в Литценбурге[5]. Иногда Катерина и Вильгельм, увлеченные своей страстью, забывали о своих обязанностях на недели, придумывая Густаву все более и более глупые оправдания своему отсутствию.

Они ненавидели друг друга, как могут ненавидеть самые преданные любовники, они наслаждались своими чувствами, которые заставляли их вспоминать о потерянной жизни. Кровная связь стала как наркотик, заменяющая временами радость охоты, поглощение жертвы. Кровь вампира вкуснее и питательнее. Иногда годы пролетали для них незаметно, пока они наслаждались друг другом, не в силах покинуть постель.

Но Катерина была ненасытна, она тратила крови больше, чем мог дать ей Вильгельм, ему тяжело было прокормить их обоих. И Катерина стала искать крови у смертных, которых обожала, как божественный деликатес, ценя их кровь даже более чем вампирскую. Она не считалась с человеческими жизнями, просто забирая их и бросая трупы, которые потом уничтожал ее гуль. Она брала все больше и больше, превращая свое тело в безостановочную гонку волшебного материала. Выходя в город, Катерина всегда была наготове, всегда усилена на максимум возможностей и способностей, и такая трата неизбежно привлекала внимание врагов вампиров. И теперь ее не мог остановить даже Густав, путешествующий в голове Палача.