В поисках Человека

Время, кажется, ускорило бег во время виртуальной битвы между Отоном и Камиллой. Виртуальной? Тело, которое она выбрала для жизни в Урбсе и удержания места при дворе, лежало неподвижно меж трубчатых стеблей. Сердце Отона сжалось от печали по погибшей принцессе. Не потому, что проконсул вожделел ее, но потому что она стала своеобразным воплощением героизма и сумасшедшей отваги. Жажда выживания любой ценой, которую она претворяла в жизнь до самого конца, и ловкость ее стратегии не могли не вызывать невольного восхищения даже у врагов. И все же колебаться не следовало. Отон повернулся спиной к убитой и зашагал к выходу из разрушенного дворца. Повсюду лежали слуги Камиллы, рухнувшие, где упали; их тела стали безжизненными, словно марионетки на обрезанных ниточках. Они не были созданы, чтобы пережить свою создательницу. Во внезапном порыве вдохновения Отон забрал оружие, пристегнутое к поясу одного из охранников принцессы и взвесил на ладони небольшой инструмент простой формы – черную прямоугольную коробочку, без всякого сомнения – высокоэнергетический мазер. Отон вернулся назад и невидимым лучом провел по двору. Захватившая дворец растительность вспыхнула и скукожилась, а бугорки на ней, содержимое которых тут же вскипело, стали лопаться, издавая сухие щелчки. Под конец Отон окончательно посадил заряд, вскипятив воду в чаше. Он надеялся, что такой обработки достаточно, чтобы уничтожить отвратительное растение.

Он снова подумал о видении, которое показала ему Камилла: упрощенная, монологическая вселенная, где она множила бы себя до бесконечности – такая избыточность подарила бы ей своеобразное растительное бессмертие, несущее гибель всякой конкурирующей жизни. Отон задрожал. Пережитая минута единения оставила следы на глубинном уровне его психики. Теперь он понимал ту, которая стала жертвой его ярости, – не со стороны, но в полном сопереживании. В нем оставалось что-то от Камиллы. Что ж, он примет это к сведению. Придется с этим смириться. Отон бросил карманное оружие в пепел и ушел.

Однако он не сделал и десяти шагов, как с обеих сторон маленькой площади, на которую выходили окна дворца, выступили силуэты. Он замер, скрестив руки, и принялся ждать: возвращаться назад не имело смысла.

Каждая группа насчитывала три индивида – вернее, три тени в тяжелых темных плащах с капюшонами. Плащи, возможно, обладали небезынтересными способностями – обеспечивали невидимость или служили защитой от энергетического оружия. Из-под длинной полы выступали тяжелые дула, украшенные тонкими позолоченными арабесками, которые силуэты держали, уперев в плечо, как охотничьи ружья. Их лица выступили из тени, когда они оставили позади темные улочки, в которых появились, и пересекли площадь, подходя к Отону – оставаясь, однако, на приличном расстоянии. Тогда он их узнал – и впервые ощутил страх. Это были те, кого он полагал своими сторонниками, те, кто подтолкнул его к сближению с Винием и Камиллой – и кто, без всякого сомнения, расставил удивительную ловушку, в которую Отон кинулся очертя голову.

Альбин сделал шаг вперед. Бледность его кожи, покрасневшей на странном солнце Урбса, по контрасту подчеркивала сияние пылающей золотой шевелюры. Благородная, утонченная внешность, которую он себе выбрал, могла бы сделать его олицетворением античного героя, защитника древних рыцарских ценностей. Он клацнул оружием. Затем повернулся к Альбиане, которая держалась позади, сразу за ним. Такая же высокая, тонкая, решительная и вооруженная, как и он, она обменялась улыбкой со своим близнецом.

– Вот наш друг Отон, – громко сказал Альбин. – Мы беспокоились о его здоровье, ведь он сбежал от нас. Но с ним все хорошо.

Альбиана подошла и встала рядом с братом.

– Он в бегах, один и без оружия. Отчего же он не укроет сознание на своем огромном, мощном Корабле?

– По всей очевидности, для него это невозможно, – ответил Альбин – эхом, чуть более низким, но с похожими интонациями. – Отон совершил поразительную ошибку, отделив себя от Корабля. Иначе уже улетел бы. В хорошеньком же положении он оказался.

Альбин уставился на Отона, будто одним взглядом мог уничтожить того, кто считал его союзником. Сила его эмоций проявлялась в лихорадочно блестящих глазах. Проконсула на секунду обескуражила ярость чувств, которые он улавливал.

– Для вас это невозможно, – продолжила Альбиана, на сей раз обращаясь к Отону, – потому что за вашу способность к разрушению потребовалось заплатить свою цену. О да, Отон. Вы нас недооценили. Решили, что мы не поймем. Вы поручили командование Кораблем другим. Другим, тем, кто не скован бременем Уз. Ваши союзники, кем бы они ни были, погибнут вместе с вами.