В поисках Дильмуна

Мы думали провести в Джабрине две недели, но сократили срок пребывания до 10 дней. Это были 10 дней адской жары. В полдень, как по расписанию, начинались пылевые бури, песок хлестал нас по лицу, забивал ноздри. Ветер норовил сорвать палатки. Мы приучились начинать работу в шесть утра, с рассветом, и трогались обратно в долгий путь до лагеря, как только после 11 на южном горизонте возникали желтые облака.

Курганы были на месте — тысячи курганов на каждом холме. А среди зарослей в оазисе выстроились в ряд курганы размером побольше, с длинными камерами из огромных плит. Длина самой большой камеры достигала почти 14 метров. Такие масштабы превосходили возможности нашего маленького отряда, а ближайшее место, где можно было бы нанять рабочих, находилось в 300 километрах. Но мы вскрыли на холмах шесть конусовидных курганов поменьше. Они были тщательно сложены из дикого камня; у каждого в середине — прямоугольная камера, облицованная плитами. Мы отметили сходство с гробницами на склонах Джебель-Хафит в оазисе Бурайми. Правда, в отличие от них у здешних курганов нет входа.

Грабители и тут основательно потрудились. Пять камер оказались совсем пустыми, в шестой нам встретились одни лишь разбросанные кости да не замеченный кладоискателями бронзовый наконечник копья. Керамика начисто отсутствовала — обстоятельство чрезвычайно странное. Можно подумать, что люди, соорудившие эти курганы, почти не пользовались глиняной посудой, подобно современным бедуинам. Единственным материалом для датировки мог служить наконечник копья, а его форма, включая паз и прямые плечики, указывала на середину II тысячелетия до н. э.

Хронологическая таблица, обобщающая археологические результаты наших раскопок и сопоставляющая их с историческими данными о Дильмуне

Итак, по утрам мы раскапывали курганы или собирали кремневые наконечники стрел на богатой стоянке позднего палеолита по соседству с большими курганами в долине, а во второй половине дня, когда палатки трепетали от порывов ветра, насыщенного песком, мы чаще всего переносились мыслями на 6000 лет назад. Убейдский памятник на побережье почти наверняка датировался V тысячелетием до н. э. Это меняло все наши представления об истории края. Может, цивилизация[61]пришла в область Персидского залива все-таки с севера, а не с востока? Или же убейдская культура зародилась в Восточной Аравии и оттуда распространилась в Двуречье? Может, есть зерно истины в древней шумерской легенде о человеке-рыбе, принесшем земледелие в Месопотамию со стороны залива! Каким бы ни был ответ, одно не вызывало сомнений — цивилизация в странах Персидского залива на 1000 с лишним лет старше, чем мы предполагали, и этот многовековой пробел в истории необходимо как-то заполнить. Сердце трепетало при мысли, что есть одно, и только одно место, где можно изучить недостающие столетия. В нижних слоях гарутского телля лежит убейдская керамика, в верхних — «барбарская». Очевидно, между ними заключена история о том, как одна развилась в другую. Однако Тарут по-прежнему оставался недосягаемым для раскопок.

Повесть о наших поисках Дильмуна обрывается на середине. Мы нашли Дильмун. На том месте, где 15 годами раньше была лишь загадка 100 000 недатированных курганов Бахрейна, теперь видим датированные и документированные городд и храмы на протяжении 400 километров, включая береговую полосу и острова от Кувейта до Бахрейна, а открытия 1969 г. отодвигают границы Дильмуна на 100 километров в глубь Саудовской Аравии, до оазиса Хуфуф.

Еще одна, современная Раннему Дильмуну цивилизация выявлена в 500 километрах к востоку, в Омане; причем возможно, что как раз ее представители основали Дильмун. И за всем этим стоит, не давая нам возгордиться, дразнящая и вдохновляющая загадка убейдских памятников, которые на 1000 с лишним лет старше Дильмуна.

Исследованные нами культуры археологически разработаны относительно подробно, но претворение данных археологии в историю только начинается. Нам неизвестно, как зарождался Дильмун и почему перестал существовать. Так или иначе, исследования, начатые с целью объяснить присутствие курганов на Бахрейне, привели нас в удивительные страны и малоизученные области знания и даровали нам обилие впечатлений, какое, сдается мне, редко выпадает даже на долю археологов, чей образ жизни никак не назовешь пресным.