В поисках Дильмуна

Сырцовая кладка из высушенного на солнце формованного глиняного кирпича — коварная ловушка для археологов на Ближнем Востоке. Древние города Двуречья и Сирии были почти целиком выстроены из такого кирпича, и телли в этих странах в основном состоят из напластований разрушенных глинобитных домов. В таком глинистом месиве различить уцелевшие стены почти невозможно, и в воспоминаниях даже самых заслуженных археологов можно прочесть поучительные истории о стенах, срытых, потому что их не сумели сразу опознать. Для нас положение осложнялось тем, что мы никак не ожидали встречи с сырцовой кладкой. Мы прибыли на Файлаку с Бахрейна, где все древние постройки сложены из камня, и когда дело дошло до раскопок крепостной стены эллинского города, аккуратно срезали целую секцию, чтобы расчистить во всю ширину солидное каменное основание. Но тут подошел Имран, взял совок и поскреб им стенки нашего разреза. Следя за его работой, мы постепенно начали различать между глиняными кирпичами ровные линии глинистого раствора и поняли, что рассекли изрядную надстройку из сырца. С этой минуты мы забыли, что Имран «всего лишь» таксист. И лишь когда он умело отремонтировал предоставленный нам дряхлый джип, вспомнили про его таланты в этой области.

…Пока я перебирал в памяти изложенное выше, машина по ухабистой колее добралась до нашей штаб-квартиры.

Кувейт и тут сумел показать, что можно сделать, когда расходы не играют роли. Во время первого полевого сезона мы размещались в школе, в классной комнате. В прошлом году по приезде обнаружили, что в дальнем конце школьного двора нас ждет новый домик. Спальня и ванная, гостиная и кухня, кладовка и кабинет — все полностью обставлено. Да еще и обслуживающий персонал в лице трех индийцев. В этом году к дому прибавилось новое крыло; мы получили лабораторию, темную комнату для работы с фотоматериалом и по спальне на каждого.

Положение нашей экспедиции в Кувейте сильно отличалось от бахрейнского. На Бахрейне, получив средства от правительства и нефтяной компании, дальше мы должны были думать сами. Конечно, шейх Сульман и многие члены правительства живо интересовались нашей работой, но это был интерес личный и частный. Если нам требовался на время бульдозер или кран, от властей отказа не было, но решался этот вопрос частным путем, по соглашению с главным государственным инженером или с руководителем министерства транспорта. Отсутствие официального статуса подчас заботило нас, мы никогда не были уверены, что можем с полным правом копать там, где копаем, или разбивать лагерь там, где устраиваем стоянку. Помню, как мы были приглашены отобедать вместе с начальником бахрейнской полиции, родственником самого правителя, и за чашкой кофе он упомянул, что это ему принадлежит храмовой телль у Барбара, где мы копали уже пять лет в полной уверенности, что находимся на общественных землях. Приняв наши сбивчивые извинения, он весело дал нам запоздалое разрешение продолжать раскопки. В правительственных органах Бахрейна вообще не было человека, в обязанности которого входило бы наблюдать за нашей деятельностью и охранять древности страны. В итоге, хотя по соглашений с правительством полагалось делить находки пополам, на самом деле нам не с кем было делиться, и мы год за годом все увозили в Данию. Подразумевалось, что дележ произойдет, как только на Бахрейне будет построен музей или назначен главный хранитель древностей.

В Кувейте все обстояло иначе. Министерство просвещения с самого начала приняло на себя полную ответственность за наши раскопки. Мало того, что оно оплатило все расходы и обеспечило нам роскошный стол и кров, — министерство наняло рабочих и взяло на себя заботу об их жалованьи, питании и жилье. Это избавило нас от кучи хозяйственных дел, ведь на нас теперь работало шестьдесят с лишним человек, куда больше, чем, могла поставить деревня Зор. Должно быть, набор происходил по всему побережью Персидского залива, потому что наши бригады включали представителей всех арабских национальностей, от Ирака до Омана; были представлены даже Аден и Сомали. Среди иракцев нашлись люди, хорошо знакомые с раскопками: до войны они работали с немецкими экспедициями в Уруке. В Зоре всех было разместить негде, и власти разбили палаточный лагерь на равнине между нашими двумя теллями. Продовольствие и пресная вода доставлялись морским путем с материка. Выпади нам самим заниматься всем этим, пришлось бы выделить двух человек только на хозяйственные работы. А так все четырнадцать членов Кувейтской экспедиции могли сосредоточиться на археологии.