В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

Позднее в том же 1992 г. была предпринята вторая попытка переворота, на этот раз группой старших офицеров. Хотя она также закончилась неудачей, сам ее факт говорил о том, насколько непопулярным стал Карлос Андрес Перес. Перес настроил против себя едва ли не все общество политикой жесткой экономии, которая пришлась не по душе нефтегосударству. Его противники приходили в бешенство от экономических реформ и децентрализации политической власти. Их месть не заставила себя ждать: в 1993 г. он был подвергнут импичменту по обвинению в коррупции. Если говорить конкретно, то его обвинили в предоставлении $17 млн новому президенту Никарагуа Виолете Чаморро, которая победила на выборах у марксистов-сандинистов, и, опасаясь за свою жизнь, попросила помощи в организации президентской службы безопасности.

Противники Переса праздновали свою победу. Но это была пиррова победа для защитников старого порядка и нефтегосударства — импичмент еще больше дискредитировал существующую политическую систему, которую в конечном итоге ожидал крах.

В вербное воскресенье 1994 г. Рафаэль Кальдера, давний соперник, а ныне преемник Переса, объявил амнистию и выпустил Чавеса и его сподвижников на свободу. Возможно, он считал, что молодые офицеры просто сбились с пути. Или же им отчасти могли двигать личные чувства. Дело в том, что отец Уго Чавеса был лидером старой партии Кальдеры в штате Баринас и хорошо принимал его, когда тот совершал предвыборные туры по стране. Любопытно, что Кальдера не добавил к амнистии, казалось бы, вполне разумного ограничения — бессрочного запрета на политическую деятельность для Чавеса и его соратников. Но тогда Кальдера даже не предполагал, что кто-либо из заговорщиков сумеет проложить себе путь через выборы в кресло президента.

Оказавшись на свободе, Чавес, которому теперь помогали два опытных политика левого толка, решил добиваться политической власти не пулями, а избирательными бюллетенями. На этот раз вместо винтовок и заговора оружием должна была стать его популярность в народе, неиссякаемая энергия, подкупающая искренность и природное обаяние. Он возглавил так называемое Политическое боливарианское движение и начал ездить по стране, яростно выступая против коррупции, неравенства и социальной маргинализации. Он совершал поездки и за границу. Так, в Аргентине он встретился с социологом, который выдвинул теорию мистического единения «масс и харизматического лидера», а также отрицал холокост [88].

Но самой важной для него была поездка на Кубу, где он установил тесные отношения с одним из своих кумиров, как и он, бейсбольным фанатом Фиделем Кастро. Кастро стал его наставником и фактически считал своим политическим сыном. Со своей стороны, Чавес рассматривал себя как наследника и продолжателя дела Кастро в Западном полушарии, но с одной принципиальной разницей — у него, в отличие от Кастро, будет мощнейшая поддержка в виде десятков миллиардов нефтедолларов.

La Apertura

Тем временем экономическая ситуация в стране продолжала ухудшаться, вылившись в глубокий банковский кризис. К середине 1990-х гг. стало ясно, что для преодоления острых проблем Венесуэле срочно нужно увеличить доходы от нефти. Так как мировые цены на нефть стояли на месте, единственным способом получения дополнительных доходов было увеличение объемов добычи нефти. Новый президент PDVSA, инженер-нефтяник по имени Луис Джусти, развернул активную кампанию по привлечению инвестиций и наращиванию объемов добычи.

Самой значительной инициативой, имевшей глобальные последствия, стала так называемая la apertura — «открытие» (точнее было бы сказать «повторное открытие»), в рамках которой международные нефтяные компании получили приглашение вернуться в Венесуэлу, чтобы принести в страну инвестиции и технологии и в партнерстве с PDVSA принять участие в дорогостоящей и сложной разработке месторождений. Это не было отходом от национализации, а скорее отражало тенденцию к большей открытости, характерную для новой эпохи глобализации. Кроме того, это был вполне прагматичный шаг по привлечению крупномасштабных инвестиций, неподъемных для самого государства.