В поисках христианской свободы

Как это случалось и раньше, представленные Руководящему совету доводы из Писания были основательными и заставляли задуматься. Тем не менее, на нашем заседании они удостоились лишь самого поверхностного рассмотрения, — и в этом тоже не было ничего удивительного. Материал был зачитан, после чего различные члены Совета высказали свои мнения в отношении целесообразности или нецелесообразности внесения изменений. Приводимые доводы основывались не на молитвенном размышлении над библейским повествованием, а на том, что было бы «целесообразным» для организации. Традиционная точка зрения оставалась в силе. Более двадцати лет спустя позиция организации по этому вопросу, пожалуй, даже еще жестче, чем тогда.

11. «Чистота» собрания — какой ценой?

Мы ведь не командуем вашей верой, мы лишь трудимся вместе с вами ради вашей же радости

(2 Коринфянам 1:24, перевод В. Н. Кузнецовой).

Мера лишения общения, существующая в организации Свидетелей Иеговы, как по своему духу, так и по применяемым методам гораздо ближе к обычаям иудейских религиозных вождей, нежели к учениям Христа и его апостолов. Её последствия нередко трагичны.

К чему может привести политика Общества, наглядно иллюстрируется историей Аннет Стюарт из Вест–Брукфилда, штат Массачусетс. В описываемое время этой Свидетельнице Иеговы с многолетним стажем было 77 лет[444]. Она рассказывает, что когда ее внучке исполнилось четырнадцать, мама девочки убедила ее принять крещение в религии Свидетелей Иеговы. Три года спустя, юная Свидетельница сообщила, что не может больше выдержать давление, оказываемое на нее в организации. На встрече со старейшинами она категорически заявила, что больше на встречи собрания не придет. Старейшины решили, что «поскольку она отказалась от общения с нами, нам больше ничего не остается сделать, как лишить ее общения». На тот момент правила организации не обязывали членов семьи прерывать все связи с лишенными общения, поэтому, по словам Аннет, «по крайней мере, семейные узы не были разорваны».

В 1981 году политика организации изменилась. Аннет пишет:

Внучка теперь оказалась оторванной от семьи и родственников. Но я не могла запретить ей приходить к нам домой — она же нуждалась в нас, как никогда прежде! Ее мать подчинилась новым правилам и совершенно перестала общаться как с дочерью, так и со мной. Конечно, это был ее личный выбор.

Затем — чтобы свой выбор могла сделать я — ко мне домой пришли два старейшины. Поскольку мой муж не является Свидетелем, они решили, что не могут запретить моей внучке посещать нас. Мой муж и раньше говорил об этом старейшинам.

Старейшины дали мне указание выходить из комнаты, когда внучка будет у нас в гостях. Мне нельзя было есть с ней за одним столом. На мой взгляд, их требования были бесчеловечными, нехристианскими, свидетельствующими об отсутствии любви. Я помню, как, плача, ответила им, что не смогу выполнить их указаний. Их лица оставались ледяными, безо всякого намека на сострадание.

В возрасте 73 лет, после 30 лет служения в организации, Аннет Стюарт была лишена общения. Ее муж, никогда Свидетелем не являвшийся, поразился тому, как обошлись с его семьей. Он написал в главное управление Общества Сторожевой башни, но решение старейшин было оставлено в силе. Его жена продолжает:

Мои любимые дочь, сын, внуки, правнуки — я не виделась с ними уже четыре года, хотя сын и дочь живут со мной в одном городе… Мой грех состоял в том, что я в собственном доме разговаривала со своей лишенной общения внучкой.