В поисках христианской свободы

Христиане, «освободившись от Закона», больше не являются рабами «в старом смысле — по записанному своду законов». В принятии решений мы имеем свободу руководствоваться примером Христа и царским законом любви[474]. У нас есть апостольское заверение в том, что «любящий другого исполнил закон», и что не только заповеди против прелюбодеяния, убийства, воровства и зависти, но и «любая другая заповедь» заключается в одном правиле: «люби ближнего твоего, как себя». «Любовь не делает ближнему зла; поэтому любовь есть исполнение закона»[475]. Мы наделены свободой самостоятельно принимать решение о том, как лучше всего поступить в той или иной ситуации — для блага как нарушителей, так и окружающих. Несомненно, бывают ситуации, серьезность которых (или потенциальный вред от них) потребовала бы от нас рассказать о них другим. Но нельзя сказать, что здесь существует «железное» правило, «клятва», согласно которой мы просто обязаны всегда и во всех обстоятельствах сообщать о правонарушениях других. Кроме того, нас призывают признаваться в грехах «друг перед другом», а не перед церковным судом. Каждый из нас (а не только назначенные организацией представители) призывается помогать исцелиться тем, кто отошел от истины и ведет себя неправильно. При этом хотя мы и не оправдываем совершенных проступков, мы должны проявлять к нарушителю сочувствие и сострадание[476].

При глубоком рассмотрении становится очевидно, что навязываемая сообществу Свидетелей жесткая политика оборачивается против оступившихся людей. Согрешивший Свидетель может остро нуждаться в помощи, чтобы не совершить еще бóльшие ошибки. Однако, доверившись даже близкому другу в собрании, он не может иметь уверенности, что его друг сохранит рассказанное ему в тайне. Места Писания, в которых осуждается «разглашение чужих секретов», к данным случаям, с точки зрения организации, не относятся. Слова о том, что «друг любит во всякое время и, как брат, явится во время несчастья», также теряют всякий смысл[477]. Даже если согрешивший обратился к Богу через Христа в молитве и попросил о прощении, это не считается достаточным для того, чтобы сохранить его тайну. Если совершенный грех попадает с точки зрения организации в категорию «серьезных», то о нем необходимо сообщить старейшинам, которые, созвав правовой комитет, будут решать, следует принять против нарушителя какие–либо меры, или нет. Свидетелям внушают мысль о том, что если они не донесут на своих собратьев, не пришедших самостоятельно сознаться в нарушении перед «властями», то они тем самым проявляют к ним недостаток любви. Провинившихся Свидетелей призывают «поговорить со старейшинами, в надежде на то, что они будут разбирать проблему с добротой и пониманием»[478]. Когда я служил в Руководящем совете, Служебный отдел главного управления представил нам совершенно другую картину, подкрепив её мнением районных надзирателей, согласно которому большинство (некоторые называли цифру в 70 процентов или больше) старейшин не являются достаточно квалифицированными, чтобы служить в правовых комитетах. Я уверен, что некоторые старейшины действительно могут дать согрешившим упомянутую в журнале «надежду» на рассмотрение их дела с добротой и пониманием. Однако жизнь показывает, что для большинства этих старших мужчин соблюдение правил организации важнее всего остального, и что чувство сострадания, которое они, возможно, испытывали бы по отношению к оступившемуся, нивелируется их стремлением исполнить букву закона.

В качестве иллюстрации того, как «преданные» старейшины в своем стремлении поддержать «великий свод теократических законов» следят за личной жизнью отдельных Свидетелей, можно привести случай из Швеции, затронувший Руда Перссона и его жену. Руд принял крещение как Свидетель Иеговы в 1959 году. В январе 1986 года они с женой стали все больше задумываться об уроке Иисуса Христа из притчи о добром самарянине. Узнав о голоде в Эфиопии, они внесли небольшой членский взнос в организацию «Красный крест», чтобы получать информацию о различных бедствиях и иметь возможность делать скромные пожертвования в случае тех или иных стихийных происшествий. Руд не ожидал, что это могло привести к каким–либо проблемам. Его мать, ревностная Свидетельница, получала поддержку от шведского отдела Красного креста по программе помощи инвалидам.

Несколько месяцев спустя, в мае 1986 года председательствующий надзиратель местного собрания спросил Руда о том, действительно ли он вступил в организацию Красного креста. Руд ожидал дружеского разговора, но надзиратель внезапно прервал беседу, после того, как Руд утвердительно ответил на его вопрос.