В поисках Королевы роз (СИ)

— Спасибо за всё, сударыня. Я справлюсь, — пообещал Кашуэ.

И стал собираться в путь. До рассвета так много предстояло сделать.

А с первыми лучами солнца перед Кашуэ и Мариэ открылась одна из калиток деревни. Только вела она не во двор избы, а на просторные лиловатые луга. В бездонно синем небе плыл странный предмет вроде длинной вытянутой корзины под таким же шаром. Переглянувшись, мужчины пришпорили коней и пересекли черту. Отныне дорогу назад могла открыть им только заветная Королева роз.

Кусочек третий

Здесь совсем не ощущалась подступающая осень. Тёплые дуновения ветерка, жаркое солнце. Пахло сухой травой и медово-сладкими цветами. Деловито жужжали многочисленные насекомые, занятые собственной жизнью. Этот мир казался исполненным покоя.

Деятельным мужчинам скоро надоела непрерывная безмятежность. Они молчали, думая каждый о своём, и мечтали хоть о каком-нибудь маленьком приключении. Всё выглядело так обыденно и почти привычно, что у Кашуэ даже стали закрадываться сомнения: не обманула ли их старая Легна? А тот странный предмет в небе — мог ли он быть иллюзией? Что, если всё вокруг иллюзия?

Шло время, они приближались к лесу. Солнце припекало, и прохлада тенистых деревьев стала для Кашуэ и Мариэ истинной благодатью. Наскоро перекусив холодными припасами, друзья отправились дальше, по узкой, кое-где заросшей тропе. Коней они вели в поводу: низкие ветви могли сбить всадника, да и тропа была неудобной для наездников.

Принц и офицер уже снова подумывали об отдыхе, когда лес расступился, отрывая перед путниками удивительной красоты озеро. Почти идеально круглая зеркальная гладь неподвижной воды в оправе из золотистого песка манила и притягивала, обещая отдых и всё тот же покой.

На воду грациозно опустился крупный белый лебедь. Принц был равнодушен к этим символам абсолютной любви, однако птица завораживала. Её изящество притягивало надёжнее любого самого могучего колдовства.

Солнце стало спускаться к горизонту. Кашуэ мог поклясться: до заката ещё несколько часов, но разве здесь можно быть в чём-то уверенным? Сумерки сгущались, а мужчины всё наблюдали за прекрасным лебедем.

Того не смущала подступающая тьма. Кашуэ внезапно осознал, что птица — светится. Светится холодным белым светом, похожим на лунный.

— Птичка-то необычная, — пробормотал принц, касаясь подвески Легны, словно защиты. Янтарь обжёг пальцы ледяной стужей. Сознание прояснилось. Они потеряли несколько часов, любуясь птицей!

— Мариэ! Мариэ, идём, нам уже пора!

Над озером торжественно поднималась полная белоснежная луна. Кашуэ ощутил себя героем дурного сна.

— Мариэ!

Тот не отзывался, заворожённо наблюдая за вплывающим в отражение Луны лебедем.

Яркая вспышка заставила принца зажмуриться. Открыв глаза, Кашуэ увидел вовсе не лебедя: в воде стояла беловолосая девушка в белом же платье. Даже издалека было видно, насколько она прекрасна.

Кашуэ в жизни не видывал такой красавицы, но по мере её приближения, янтарь всё сильнее прижигал сжимающие его пальцы холодом. Это мешало окончательно потерять голову.

Выйдя на берег, дева подняла взгляд, и нежно-голубые глаза в чёрных-пречёрных ресницах встретились с тёмно-карими глазами принца. Девушка присела в изящном придворном реверансе.

— Приветствую вас, рыцарь. Будьте моим гостем до рассвета.

— А после? — Кашуэ никогда не слышал у Мариэ настолько жалобного голоса.

— Рассвет снова превратит меня в лебедя, — печально улыбнулась красавица. — Таково заклятье злого колдуна.

— Это… Это чудовищно! — выпалил офицер. — Скажите, как нам снять заклятье?

— На это способен лишь поцелуй, — девушка отвернулась, явно смахивая слёзы. — Лишь поцелуй истинной любви сильнее всех злых чар мира.

Вроде бы слова звучали абсолютно правильные, но в Кашуэ упорно нарастало ощущение фальши. Всё было так правильно, верно, безупречно…

Может быть, именно сказочное совершенство ситуации и царапала принца невидимым острием. А может быть — осознание того, что он, Кашуэ, девушке ничем помочь не может. Не верит он в любовь с первого взгляда, и к красавице ничего не испытывает. Да, он восхищён совершенством её красоты, но восхищение и любовь — штуки-то разные!

— Кашуэ! — Мариэ уже какое-то время махал перед его глазами ладонью, стараясь привлечь внимание. — Кашуэ!

— Слушаю, — отозвался принц, размышляя, как бы остановить воздействие янтаря, мороз от которого уже дошёл до костей, а расцепить пальцы не получалось.

— Поцелуй её! — велел Мариэ.

— Что? — опешил Кашуэ.

— Ты должен её спасти!

— Я готов сразиться с колдуном, но не намерен целоваться с первой встречной!

— Кашуэ! — от возмущения Мариэ даже прикрикнул на принца. — Ты обязан!

— Кому и чем? Мариэ, я не влюблён. А она сама сказала: поможет только поцелуй истинно любящего.

— Ты её не любишь?

— Ты меня не любишь?

Удивлённые возгласы слились в один.

Девушка подошла ближе, протянула руку, желая коснуться Кашуэ — и тут же отдёрнула её.

— Благословение Благой, — прошипела она, на миг теряя всякую привлекательность, но тут же становясь прежней. На лице вновь появилась безмятежная добрая улыбка: