В поисках любви

Через несколько месяцев Тони вернулся назад и объявил отцу, что до тех пор, пока не будет назначен день его свадьбы, он не в состоянии не только заниматься каким бы то ни было делом, включая банковское, но и вообще помышлять о своей будущей карьере. Линия поведения с сэром Лестером избрана была безошибочно. Все, что мешало делать деньги, требовалось устранить, и не медля. Если Тони, рассудительный мальчик, с которым отец в жизни не ведал забот, уверяет, что неспособен серьезно вникать в банковские тонкости, пока не женится, — стало быть, ему следует жениться, и чем скорее, тем лучше. Сэр Лестер пространно изложил, в чем, с его точки зрения, заключаются минусы подобного брака. Тони в принципе согласился, но сказал, что Линда молода, неглупа, полна энергии, что он имеет на нее большое влияние и не сомневается, что ее можно обратить в огромный плюс. Кончилось тем, что сэр Лестер дал согласие.

— Могло быть хуже, — заметил он, — она хотя бы из хорошего круга.

Леди Крисиг вступила в переговоры с тетей Сейди. Поскольку Линда к этому времени довела себя до полнейшего упадка и отравляла жизнь окружающим своим несносным поведением, тетя Сейди, втайне встретив последний поворот событий с большим облегчением, сумела убедить дядю Мэтью, что этот брак, пусть далеко не идеальный, неизбежен и если он не хочет навеки оттолкнуть от себя любимое дитя, то должен смириться и принять его с хорошей миной.

— Могло быть хуже, я полагаю, — произнес без особой уверенности дядя Мэтью, — малый хотя бы не католик.

ГЛАВА 9

О помолвке должным образом дали объявление в «Таймс». Вслед за этим Крисиги пригласили владельцев Алконли с субботы до понедельника к себе в Гилдфорд. Леди Крисиг в своем письме к тете Сейди употребила словцо «уик-энд» и прибавила, что приятно будет поближе друг с другом познакомиться. Дядя Мэтью пришел в неописуемую ярость. Среди особенностей, присущих ему, была та, что он не только никогда не гостил в чужом доме (кроме как, и то крайне редко, у родни), но и рассматривал как личное оскорбление любую попытку предложить ему это. Выражение «уик-энд» он презирал, а свое отношение к мысли, что с Крисигами может быть приятно познакомиться поближе, выразил, саркастически фыркнув. Когда тете Сейди удалось несколько его утихомирить, она высказала встречное предложение — что, если вместо этого пригласить семейство Крисигов, отца, мать, дочь Марджори и Тони, с субботы до понедельника в Алконли? Бедный дядя Мэтью, проглотив главное горе, Линдину помолвку, твердо вознамерился, надо отдать ему справедливость, соблюдать наилучшим манером все внешние приличия и не собирался создавать осложнений для Линды, испортив отношения с ее будущими родственниками. Он в глубине души питал большое уважение к родственным связям — был случай, когда Боб и Джесси стали при нем прохаживаться по адресу родича, десятой воды на киселе, который у всех в семье, включая дядю Мэтью, пользовался горячей нелюбовью; дядя Мэтью налетел на них, больно столкнул их лбами и произнес фразу, ставшую у Радлеттов классической:

— Во-первых, он родственник, во-вторых, священник, и потому — цыц!

Надлежащим порядком Крисигам послано было приглашение. Его приняли; договорились и о датах. По завершении чего тетя Сейди ударилась в смятение и призвала для поддержки тетю Эмили с Дэви. (Что до меня, я и так уже находилась в Алконли, приехав на несколько недель поохотиться.) Луиза у себя в Шотландии кормила второго ребенка, но надеялась, что сумеет выбраться потом на свадьбу.

Пришествие четырех Крисигов в Алконли состоялось, что называется, донельзя через пень-колоду. Не успел заурчать на подъездной аллее автомобиль, который встречал их на станции, как во всем доме, словно по команде, погас свет — Дэви привез с собой кварцевую лампу самоновейшего устройства, она-то и произвела неполадку. Гостей пришлось провожать в холл в кромешной тьме, пока Логан тыркался по кладовке в поисках свечи, а дядя Мэтью бегал смотреть пробки. Леди Крисиг и тетя Сейди обменивались вежливыми фразами ни о чем, Линда с Тони хихикали в уголку, сэр Лестер ушиб подагрическую ногу, ударясь впотьмах о край стола, а с верхней ступеньки лестницы тонким плачущим голосом рассыпался в извинениях невидимый Дэви. Словом, вышла большая неловкость.

Но вот, наконец, зажегся свет и Крисиги явились взорам. Сэр Лестер, высокий, белокурый с проседью, бесспорно мог бы претендовать на звание красивого мужчины, когда бы его не портило нечто глуповатое в выражении лица; жена и дочка были кургузенькие, пухленькие, и больше ничего. Тони явно пошел в отца, Марджори — в мать. Тетя Сейди, грубо выведенная из равновесия внезапным обращеньем в плоть и кровь бестелесных голосов из тьмы, поспешила отправить гостей наверх отдыхать и переодеваться к обеду. В Алконли бытовало мнение, что поездка из Лондона — акция, требующая предельной затраты сил и после нее людям необходимо отдыхать.