В поисках любви

Линда, как спелый плод, едва держалась на своей ветке. Стоило тряхнуть дерево — и она пала. Умная и энергичная, но без всякого выхода для своей энергии, несчастливая в браке, равнодушная к своему ребенку, угнетенная втайне сознанием собственной никчемности, она созрела, чтобы отдаться либо высокой идее, либо любви. Идея, изложенная привлекательным молодым человеком, сделалась неотразимой — как и он сам.

ГЛАВА 13

Бедные Алконли вдруг очутились в положении, когда почти одновременно в жизни трех из их детей наступил кризис. Линда сбежала от Тони, Джесси сбежала из дому, а Мэтт сбежал из Итона. Родители вынуждены были признать, как рано или поздно приходится признавать всем родителям, что дети вырвались из-под контроля и отныне распоряжаются своей жизнью по-своему. Растерянные, недовольные, до смерти встревоженные, они ничего не могли поделать, став теперь всего лишь зрителями на спектакле, который вовсе им не нравился. То был год, когда родители наших сверстников, если дети не оправдывали в чем-то их надежд, утешали себя словами: «Ну ничего, хорошо хоть не так, как у бедных Алконли!»

Линда, отбросив всякое благоразумие, презрев житейскую мудрость, какую успела почерпнуть за годы, проведенные в лондонском свете, заделалась ярой коммунисткой, донельзя утомляя и приводя в замешательство всех и каждого проповедью новооткрытого учения не только за обеденным столом, но и с традиционного «ящика из-под мыла» в Гайд-парке и прочих столь же малопочтенных трибун и в конце концов, к безмерному облегчению семейства Крисигов, переехала к Кристиану. Тони возбудил дело о разводе. Для тетушки и дяди это было тяжелый удар. Да, Тони им никогда не нравился, но они были люди неисправимо старых взглядов — брак был, по их понятиям, браком, и прелюбодеяние подлежало осуждению. Тетю Сейди в особенности потрясло то, с каким легким сердцем Линда бросила маленькую Мойру. Я думаю, для нее все это слишком напоминало мою мать, и Линдино будущее отныне рисовалось ей вереницей неуправляемых скачков.

Линда приехала повидаться со мною в Оксфорд. Она ездила сообщить свою новость в Алконли и теперь возвращалась в Лондон. По-моему, это был очень мужественный поступок — поехать и сказать самой, недаром, войдя ко мне, она (что было совсем на нее непохоже) первым делом попросила выпить. Она была сама не своя.

— Боже мой, — сказала она. — Я и забыла, как Пуля бывает страшен — даже теперь, когда, казалось бы, у него над тобою нет власти. Все было в точности как в тот раз, когда мы ездили на ланч к Тони — опять у него в кабинете, и он буквально рычал на меня, а мама, бедная, сидела с несчастным видом, но и она тоже возмущена, а ты знаешь, как она умеет уколоть сарказмом. Ладно, все это позади. Какое блаженство, что мы снова увиделись!

Мы не виделись с того самого воскресенья в Платанах, когда она познакомилась с Кристианом, и, естественно, я хотела услышать, что у нее происходит.

— Ну что, — сказала она. — Живу с Кристианом, в его квартире, правда, она, надо сказать, очень маленькая, но, пожалуй, это даже к лучшему, потому что мне приходится вести домашнее хозяйство, а я, кажется, не сильна по этой части — хорошо, что он силен.

— Да уж, иначе ему хоть пропадай, — сказала я.

Линда в своей семье славилась тем, что у нее все валится из рук, она даже галстук не умела повязать себе, одеваясь на охоту, это неизменно проделывали за нее дядя Мэтью или Джош. Живо помню, как она стоит перед зеркалом в холле, дядя Мэтью повязывает ей галстук со спины, оба невероятно сосредоточены — и Линда приговаривает:

— А, теперь понимаю. В следующий раз обязательно справлюсь сама.

Она ни разу в жизни постель себе не постелила, так что едва ли можно было полагать, что она наведет чистоту и порядок в Кристиановой квартире.

— Фу, противная! Только это такой кошмар — стряпня, я хочу сказать. Духовка эта — Кристиан поставит туда что-нибудь и говорит: «Через полчаса вынимай». А мне не хватает духу сказать, что я боюсь, проходит полчаса, я набираюсь храбрости, открываю, — а оттуда волна адского жара обдает тебе лицо. Немудрено, что люди порой от отчаяния засовывают голову в духовку и уже не вынимают обратно. Да, и видела бы ты, что вытворяет со мной пылесос — один раз взбунтовался ни с того ни с сего и ринулся к шахте лифта. Я как заверещу — спасибо Кристиан подоспел на помощь в последнюю минуту. По-моему, домашняя работа гораздо утомительнее и страшнее охоты, никакого сравнения, и при этом после охоты нас кормили свежими яйцами и заставляли часами отдыхать, а после домашней работы тебе предлагают действовать дальше как ни в чем не бывало. — Она вздохнула. — Кристиан очень сильный, — прибавила она, — и очень храбрый. Ему не нравится, когда я верещу.

Мне показалось, что она выглядит усталой и озабоченной — я тщетно искала свидетельств огромного счастья или огромной любви.

— Ну а что Тони — как он это принял?