В поисках любви. От ложного доверия к доверию истинному

Амана: Я реагирую на боль похожим образом. Позже я могу даже разозлиться, но моей первой реакцией будет уход в себя и отстранение. Энергетически и физически я отсоединяюсь от обидевшего меня человека. Очень рано я поняла, что выражать чувства небезопасно, поэтому и обратила всю энергию внутрь. Только изредка я позволяла себе грустить в одиночестве. Из-за того, что мой отец в основном вел себя как капризный и безответственный ребенок, мне приходилось считаться с ним и с его чувствами, а для меня самой места уже не оставалось. Криш реагирует на боль так же, как и я, замыкаясь и уходя внутрь. Поэтому мы постоянно сталкиваемся с очень трудной задачей – трудной и для меня, и для него: кому-то из нас нужно сделать первый шаг, выйти из изоляции и поделиться тем, что с ним происходит.

Безответственное поведение

Мы проявляем безответственность, когда опаздываем на встречи или вообще на них не приходим, когда что-то берем в долг и не возвращаем, когда оставляем после себя ужасный беспорядок и не справляемся с элементарными практическими задачами. Обычно так проявляется наше подсознательное желание, чтобы о нас кто-то позаботился. Или же это стремление выразить свое недовольство жизнью, показать, что внутренний ребенок расстроен или подавлен.

У одних наших друзей очень показательные в этом плане отношения. Она любит порядок в доме. Ему же все равно, чисто в комнате или нет. Он оставляет беспорядок везде, где побывал. (Слава богу, у нас дома он вел себя хорошо.) Ей приходится постоянно за ним убирать, как матери за ребенком. В такие минуты она чувствует боль от предательства с его стороны. Чтобы скрыть боль, она злится и становится похожа на разъярившуюся тигрицу, хотя понимает, что ведет себя так же, как себя вела ее мать с ее отцом. У нашей подруги есть убеждение, что получить любовь от мужчины можно, только если заботиться о нем и удовлетворять все его потребности. Но когда он начинает принимать заботу как должное, она чувствует предательство с его стороны. В то же время, оставляя после себя мусор, он совершенно не понимает, что ведет себя как капризный ребенок, ожидающий, что мать за ним уберет. Все, что он видит перед собой, – это орущую на него недовольную истеричку. Когда такое происходит, они оба чувствуют предательство со стороны друг друга, и оба попадают в пространство, где живет их глубочайшее недоверие.

Стремление тянуть время, слабость, болезни или депрессия

Иногда мы чувствуем, что на нас слишком много всего навалилось, что мы перегружены. В такие моменты мы вполне можем поддаться на провокации раненого ребенка, который стремится любым способом избежать трудностей и ответственности. Мы начинаем тянуть время, испытывать слабость, впадать в депрессию или просто чувствовать, что у нас совершенно нет сил. Когда такое случается, полезно осознавать, что нам просто страшно, и не ругать себя за это, а относиться к себе с принятием и любовью. Конечно, не все болезни и депрессии указывают на бессознательное поведение раненого ребенка, но чаще всего это так.

Криш: Каждый раз, когда я оказываюсь в новой обстановке, особенно в большом городе (а в связи с нашей работой мы часто путешествуем), я чувствую слишком большое напряжение и начинаю вести себя как капризный ребенок. Я смотрю телевизор или просто откладываю дела на потом. Иногда Амана спрашивает меня о чем-то, а я вообще ее не слышу. В такие моменты мне очень тяжело делать самые обычные, простые вещи. Но, осознавая свое желание «побыть ребенком» и разрешая себе испытывать страх, обычно я довольно быстро восстанавливаюсь.

Амана: Мне ужасно страшно проявлять свое творчество и выражать себя. Я выросла в Дании, в очень маленькой стране, где самое главное – быть таким, как все, приспособиться и стать практически невидимым. Поэтому, начав проявлять себя на семинарах, я столкнулась с огромным страхом и стыдом. Голоса, звучавшие в голове, на разные лады убеждали меня молчать: «Да что ты можешь дать людям?», «Да кто ты вообще такая?» и так далее и тому подобное. В постоянной внутренней борьбе раненый ребенок часто брал власть в свои руки, и я сдавалась. Все это слишком сильно на меня давило, я заболевала или уставала так, что с трудом могла двигаться. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы научиться любить себя и прислушиваться к чувствам своей раненой девочки, давать ей время и пространство для того, чтобы она могла справиться с ситуацией. Когда ей было страшно, я словно брала ее за руку и обнимала, и тогда ей становилось легче находиться в центре внимания такого огромного количества людей. Постепенно страх и шок отпускают меня, и теперь во время наших семинаров голоса, которые раньше стыдили меня, отступили куда-то очень далеко, так, что я их почти не слышу.

Саботирующее поведение