В поисках Нигера

Но более полного сообщения пришлось ждать до начала ноября, когда в Триполи доставили письма Лэнга, написанные 10 мая, 1 и 10 июля, — к этому времени майор уже немного пришел в себя после ранений. Из писем и рассказов курьера (этот человек служил у Лэнга погонщиком верблюдов) выяснилось, что, во-первых, нападение произошло в Вади-Ахнете, примерно в полутора тысячах километров северо-восточнее Томбукту; во-вторых, напали на путешественника те самые кель-ахаггар, которые присоединились к каравану и объявили себя его защитниками; и в-третьих, Лэнга предали гадамесские купцы, точнее — шейх Бабани, на которого майор когда-то возлагал столько надежд и который ему казался «чудным парнем». Купцы решили откупиться от опасных покровителей жизнями членов экспедиции и их имуществом и, видимо, довольно легко сговорились с туарегами, которые и пальцем не тронули остальную часть каравана.

Во время ночного нападения спавший Лэнг даже не успел схватиться за оружие. Его посчитали мертвым и только поэтому, израненного, не добили. Из спутников майора остался невредимым один Джек ле Бор, Харрис был тяжело ранен, а Роджерс погиб. Собственно, верный ле Бор и выходил Лэнга в последующие месяцы Особенно нелегко было ему с ранеными в течение труднейших трех недель пути от места нападения до кочевий арабов-кунта, могущественный шейх которых Сиди Мухаммед ал-Мухтар принял путешественников поп свое покровительство. Сейчас можно только удивляться мужеству и выносливости Лэнга: ведь, как сам он писал, ему нанесли двадцать четыре ранения, из них во семнадцать очень серьезных.

Лэнгу пришлось надолго задержаться в ставке гостеприимного шейха. Караван давно ушел дальше, к Аравану, а майор и его уцелевшие спутники нуждались и длительном отдыхе и лечении. Впрочем, поначалу все, казалось, шло как нельзя лучше. Старый шейх, который очень сочувственно отнесся к своему гостю, не только обещал доставить его в Томбукту, но и собирался помочь Лэнгу переправиться через Нигер, в страну народа моси (теперь это Республика Верхняя Вольта) У Сиди Мухаммеда хватило бы для этого и силы и авторитета, под его покровительством экспедиция были бы в полной безопасности. Лэнг очень рассчитывал на шейха. Свое письмо от 10 мая 1826 года, написанное в ставке Сиди Мухаммеда и содержавшее отчет о нападении в Вади-Ахнете и подробный перечень полученных им ран, совершенно его искалечивших, этот удивительный человек заканчивал словами: «Чувствую себя хорошо и надеюсь еще возвратиться в Англию с большим количеством географических сведений».

По грустной иронии судьбы это письмо получили и Триполи вместе с двумя другими, написанными ровно через два месяца. За эти два месяца на кочевьях кунта произошли перемены, которые менее стойкого человека, чем Александр Лэнг, наверняка привели бы в полнен шее отчаяние. Вспыхнувшая эпидемия дизентерии погубила чуть ли не половину племени. Умерли оставшиеся в живых после нападения спутники Лэнга — ле Бор и Харрис, умер злосчастный Бабани, и что самое страшное, умер сам Сиди Мухаммед ал-Мухтар. Его сын, ставший теперь вождем племени, относился к Лэнгу, пожалуй, не менее доброжелательно, чем отец, но помогать майору двигаться дальше он не собирался, да и воз мощностей отцовских у него не было. К тому же, молодой шейх гораздо лучше своего гостя представлял себе. Остановку в Томбукту и его окрестностях, а также те опасности, которыми чревато было для Лэнга дальнейшее путешествие в этот город, и, по-видимому, искренне старался убедить европейца не пытаться туда проникнуть.

Но у Лэнга стремление достигнуть Томбукту стало к лому времени навязчивой идеей. Прежняя трезвая уверенность в успехе превратилась почти в мистическую веру в свое особое предназначение: «Я хорошо знаю, что, если я не посещу этот город, мир навсегда останется в неведении относительно него. И это не ложное и хвастливое заявление, когда я говорю, что после меня город никогда не посетит ни один христианин». Правда, майором руководили и чисто практические соображения. Даже если бы он сейчас и отказался от мысли о достижении Томбукту, ему нужны были бы деньги на обратную дорогу, и деньги немалые. А достать их ограбленный туарегами Лэнг мог надеяться только в Томбукту: местные купцы, поддерживавшие давние и прочные связи с Северной Африкой, не побоялись бы ссудить ему сумму, нужную для обратной дороги в Триполи. Так что оставался лишь один путь — вперед.

Сейчас Лэнг ясно понимал, что Томбукту станет конечным пунктом экспедиции. У него не хватило бы сил, не говоря уже о деньгах, чтобы попробовать выйти на побережье Гвинейского залива, как это предполагалось первоначально. Поэтому в своих июльских письмах он совершенно спокойно пишет об экспедиции Клаппертона и выражает надежду, что тому уже удалось установить место впадения Нигера в океан. Ну, а если Клаппертону не повезет, то ему, майору Лэнгу, теперь уже достоверно известно, где надлежит искать устье реки. И он бы не возражал против того, чтобы это устье разыскать самому.