В поисках Нового Града. Воспоминания.

Далее он цитирует известные слова одного из героев романа Ремарка «Три товарища», который говорит: «Невидящими глазам и я смотрел в небо, в это серое, бесконечное небо сумасшедшего Бога, который придумал жизнь и смерть, чтобы развлекаться» (стр. 29).

Когда-то в своем письме, написанном ко мне в лагерь, отец Сергий призывал меня дать ответ на проклятый вопрос Ивана Карамазова. Но здесь он сам в роли Ивана Карамазова. Он задает Богу вопросы — и сам отвечает на них.

Я, конечно, не настолько самоуверен, чтобы претендовать на совершенно исчерпывающий ответ. Должен, однако, сказать: величайшая ошибка богословов в том, что они считают седьмой день — днем конца творения. Между тем это не конец творения — это только новая фаза творения: «Почил» — это значит перестал творить и производить «из небытия бытие», — говорит Златоуст.

В католическом издании русской Библии, в комментариях, правильно рассматривается мысль св. Иоанна Златоуста: «Теперь дело человека творить историю, но все будет зависеть от того, сохранит ли он связь с Богом, так как и теперь каждый атом продолжает существовать лишь по воле Творца». («Библия — Книга Священного Писания Ветхого и Нового Завета». В русском переводе с приложениями, 1973 год, изд. «Жизнь с Богом», Брюссель, стр. 1858.)

Творение Божие продолжается в сотрудничестве с человеком.

В этом действие Абсолютного Духа (по Гегелю), Творческого импульса (по Бергсону), Предвечного Слова Божия, Сына Божия Единородного, — по всеобъемлющей истине Пресвятой Троицы открытой нам в догмате. Человеку надлежит осуществить Божий завет в мире. Мы видим это на примере преподобного Герасима, который приручил льва и был его другом, на примере преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского, которые кормили медведей и были их друзьями, на примере святого Франциска Ассизского, который проповедовал птицам, рыбам, имел глубочайшее родство с природой.

«С природой одною он жизнью дышал,
Ручья разумел лепетанье.
Была ему звездная книга ясна,
И с ним говорила морская волна».

(Баратынский)

Здесь я назову имя, которое странно (и даже, как покажется многим, кощунственно) прозвучит рядом с именами святых людей. Имя великого русского дрессировщика зверей Анатолия Дурова, который усмирял самых диких зверей исключительно ласковым словом, никому не позволял ни малейшего насилия над зверями; он входил к ним без всякого оружия, и они его слушали, к нему ласкались, его любили.

Таким образом, Господь продолжает одухотворение природы, ее — преображение, ее творение. Мир все еще в состоянии творчества, и Рука Божия неустанно творит.

Мне приходилось видеть, как скульптор лепит статую. Он преодолевает сопротивление материала, дробит его, крошит, и в результате появляется образ одухотворенной материи, живой, ожившей глины, мрамора, гранита.

«Это так просто лепить статую. Берешь кусок мрамора и устраняешь все лишнее», — говорил великий французский скульптор Давид.

«Беру кусок жизни грубой и грязной и творю из него легенду, ибо я поэт!» — восклицал наш русский поэт и прозаик Федор Сологуб (см. роман «Творимая легенда», 1909 год, том 1, Введение). А знаменитый мыслитель XVI века Яков Беме говорит о «мучении материи».

Таким образом, мир все еще в состоянии творения, а материя в состоянии мучения.

Природа — это женщина во время родов.

«Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее, когда же родит, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ин.16:21).

Рождающая женщина — это символ, символ природы, символ человечества, символ церкви. «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце, под ногами ее луна, на главе ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве и кричала от болей и мук рождения» (Апок.12:1–2). В греческом подлиннике еще более выразительно: «И она имеет во чреве и кричит, страдая и мучаясь, чтобы родить». (Научный перевод с греческого, Лондон, 1970 год.)

Это не надуманный образ — это сама истина, сама жизнь, ибо все в мире рождается в муках, и сам мир родится в муках. И Бог творит мир в муках, — а человек, как говорил епископ Антонин, учитель юношеских лет отца Сергия, его труженик. (См. Божественную литургию, рецензированную епископом Антонином. А. Левитин, В. Шавров, «Очерки истории церковной смуты», т. 3, стр.314, изд. «Institut Glaube in der 2 Welt» CH. 8700 Kusnacht, 1978 j.)

И лишь в конце времени, в Апостасисе, все примирятся и откроется мир во всей своей дивной красоте. Ныне же, изучая природу, мы видим телеологическую цепь творения — непрестанный переход от низшего к высшему, от хаоса к порядку, от зверства к очеловечению, от жестокости к любви. От антитезиса к синтезу. И наблюдая этот великий «путь всея земли», мы любовно и смиренно взываем Начальнику жизни, великому Архитектору и Творцу: «Чудны дела Твои, Господи, и ни единое слово достойно есть к пению чудес Твоих» (молитва на Великое освящение воды св. Василия Великого).