В поисках Победы

Из-за того, что времени было в обрез, отдых получился недолгим. Уже через два часа меня растолкал Шан, попутно всовывая в руки походный то ли ужин, то ли завтрак.

Спешно поев, умывшись и собравшись, мы снова двинулись вперед по шахте, вновь погружаясь в её полутьму, разрываемую лишь светом наших факелов. На пути нам больше никто не встречался — ни неупокоенные, ни другие возможные обитатели заброшенной штольни. Всё, что нас сопровождало — это монотонная дробь падающих капель, треск пламени, скрип камней под ногами, да тяжелое сопение Хэла.

Однако уже через некоторое время стены стали всё заметней разбегаться в стороны, потолок отступил во мрак, который не мог разогнать даже наш огонь, и вскоре по туннелю можно было свободно идти по двое и по трое.

А затем шахта резко оборвалась, и мы оказались на краю очень большой пещеры. Росшие на ее стенах, как мох, розетки бледно-желтых кристаллов испускали приглушенный свет, давая достаточно освещения, чтоб рассмотреть всё вокруг. С первого взгляда стало понятно, что раньше эта природная зала была обитаема. Прямо от наших ног вниз вел марш ступенек, выбитых прямо в горной породе. Вторя ему, на противоположной стороне виднелась такая же лестница, оканчивающаяся возле высокого арочного прохода, в котором клубилась темнота. В центре пещеры за небольшими бортиками тихо плескался тот самый подземный поток, о котором ранее нам говорил Корд. Искусственный бассейн, раскинувшийся на добрых двести метров, с четырех сторон охраняли статуи в виде вставших на задние лапы и расправивших крылья драконов. Вообще же оглядевшись, я пришла к выводу, что скорей всего это помещение служило ранее местом поклонения и почитания Старших рас. То тут, то там виднелись образы эльфов, демонов и крылатых ящеров в полный рост. Одни были побольше, другие поменьше, но у каждого постамента имелось что-то вроде каменного алтаря, сделанного из двух плит подпирающих третью. Передвигаться же между ними можно было по небольшой тропке, выложенной из квадратных серых кирпичиков, кое-где потрескавшихся, а где вообще превратившихся в крошево.

— Амальриэн, — окликнула я эльфа, наконец, оторвавшись от созерцания, — ты знаешь, что это за место?

Звук моего голос вывел остальных из оцепенения, и все повернули головы в сторону Перворожденного.

— Один из последних Залов Равных, — тихим эхом отозвался тот, скользя взглядом по статуям, — сохранившийся еще с тех времен, когда три расы жили бок обок, не помышляя о войне. Сюда приходили наши младшие братья, чтоб попросить о помощи, поблагодарить или же просто выказать уважение. Во время войны все такие места были разрушены, как и многое другое, что существовало до нее. А у людей оказалась короткая память и вскоре о таких местах забыли.

— Я тоже думал, что они все уничтожены, — кивнул демон, подтверждая слова Амальриэна. — И потом, насколько я помню, в Зале обязательно присутствовал Страж, охраняющий его.

— Его здесь нет, — покачал головой эльф. — Разве ты не чувствуешь? И жизнь, и сила ушли отсюда.

— Я тут бывал несколько раз, — неожиданно встрял Корд, которому, похоже, надоело топтаться на месте, — и никого ни разу не встретил. Одни камни, вода да вот они, — кивот в сторону статуй, — разваливающиеся на глазах.

— Давайте спустимся, — предложила я, поддавшись минутному порыву увидеть осколки древности вблизи. И не дождавшись согласия остальных, двинула вниз по лестнице.

Кузнец оказался прав. Казавшиеся издалека величественными и загадочными, каменные изваяния при ближайшем рассмотрении были пыльными, испещренными трещинами и с отколотыми в некоторых местах фрагментами. Жизнь и сила действительно покинули это место вместе с верой людей, оставив после себя печаль, запустение и сожаление.

Как-то незаметно наш отряд рассредоточился по всему залу, каждый найдя для себя что-то интересное. Иногда я слышала где-то за цепочкой статуй приглушенное бормотание гнома, удивленные восклицания подруги или напевную речь эльфа, что-то обсуждающего с Рейном.

Я медленно брела по дорожке, всё дальше отдаляясь от друзей и всё больше впадая в уныние, которое навевала эта пещера. Каменные лица статуй провожали меня пустыми взглядами, заставляя чувствовать нелепую вину за то, что я могу, в отличие от них, жить, чувствовать и бороться. Я уже хотела повернуть назад, когда мне на глаза попалась одна композиция тут же заинтересовавшая меня.

Это был дракон, лежащий на земле между демоном и эльфом, замерших с поднятыми руками в жесте приветствия. Похоже, сделан он был в полный рост, так как, даже подобрав под себя лапы и свернув длинный шипастый хвост под себя, казался огромным. А привлекло меня то, что ящера, похоже, совсем не коснулась разрушительная рука времени. Чешуйка к чешуйке матово переливались в тусклом свете кристаллов и казались отполированными, грозный гребенчатый воротник топорщился внушительными отростками, а прорисовка каждой черточки и каждого изгиба зверя заставляла поражаться таланту скульптора.