В поисках потерянного рая

Ася решила, что и правда надо шевелиться. Но было лень — тем более что строить лодки она не умела, да и вообще что-то делать для себя ей и до крушения приходилось через силу, а тут — вообще... Лодка выходила какая-то кривенькая, косенькая, ненадежная. А потом Ася и вовсе решила, что пусть будет лучше плот — на нем тоже плыть можно. Вера только головой покачала, но спорить не стала.

Потом отплыла с Кладбища еще одна лодка и еще одна.

— Надь, а можно как-нибудь узнать, доплыли они до материка или нет? — как-то спросила Вера у Надежды, все чаще появлявшейся у их шалаша.

— Отсюда — никак. Вот когда сама выберешься, тогда и узнаешь, — ответила Надежда. — Моряк моряка видит издалека, как говорится!

Вера и Ася закончили строительство одновременно. У Веры лодка получилась что надо: крепкая, крутобокая, с ровной мачтой и приличным парусом. У Аси — плот. Тоже так ничего себе... если в целом смотреть.

В день отплытия их провожали те, кто еще не достроил свои лодки. Надежда тоже была.

— Эх, Вера! Нам тебя будет не хватать, — искренне сказала она. — С тобой тут как-то живенько стало. Даже я порой стала забывать, что я — Призрак Несбывшихся Надежд.

— Каких же несбывшихся? — широко улыбнулась Вера. — Вот они, лодочки-то! Сбылись надежды! Появился шанс!

— Ну, шанс, он у всех есть. Не все используют, — заметила Надежда. — Ну, с богом, что ли? Попутный ветер в паруса!

— До встречи! — твердо сказала Вера. — Верю, еще свидимся с тобой на большой земле!

— И я надеюсь, — кивнула Надежда.

— Аська, прыгай на плот! Становись в кильватер! Вперед, гардемарины!!!

Верина лодка сразу устойчиво встала на воду. Два удара веслами — и она уже далеко от берега. Развернулся парус — и лодка мгновенно понеслась вдаль, как будто мотор заработал. Асин плот все еще неуверенно качался у берега, словно прикидывал: доплывет — не доплывет?

Первый канат лопнул, когда она была метрах в трех от кромки Кладбища. За ним второй. А потом и плот стал рассыпаться по бревнышкам. Ася оказалась в воде, поплыла, ухватилась за какую-то загогулину.

— Давай руку, — сказала Надежда и помогла ей выбраться из воды.

— Почему у меня всегда так? — мрачно спросила Ася, глядя на остатки своего спасательного плотика.

— Потому что ты даже для себя все делаешь тяп-ляп. Любви в тебе нет, девочка, вот что, — заметила Надежда. — Не любишь ты себя, а от этого — и никого не любишь.

— Любви? А за что мне себя любить? — устало спросила Ася. — Я по жизни — неудачница.

— Все мы «по жизни неудачницы» тут собрались, — тихо сказала Надежда. — Только если кто нас и топит, то это мы сами. И спасти себя тоже можем только сами. Или навеки остаться на Кладбище Разбитых Кораблей. Сами выбираем. Сами делаем. Все — сами!

— Ну почему у кого-то получается, а у меня — как всегда? — с отчаянием спросила Ася. — Вера же вот смогла? Чем она меня лучше?

— В ней зависти нет. И ненависти. Она не озлобилась. И главное — ведь все у нее от души шло, бескорыстно, не в расчете на то, что как-то окупится... Сама видела, как всем помогала. Как жить хотела! Вот и выбралась.

— Теперь я совсем одна осталась...

— Ну отчего же? У тебя всегда есть я — Призрак Несбывшихся Надежд.

Ася просидела в опустевшем шалаше почти сутки. Думала. Перебирала по листочку всю свою жизнь. Честно, без балды. Получалось, что она все время жила как бы «на черновик». Все ждала, что вот случится что-то такое, необычайное и начнется настоящая жизнь. Но ничего не случалось, и жизнь не начиналась. Она копила обиды и ненависть, но ничего не сделала, чтобы убрать их причины. Она хотела жить с любимым мужем, в красивом доме, в достатке, с ребятней, и на работу бежать, как на праздник! Но упорно тащилась каждое утро на нелюбимую работу (ненависть копить!!!) и выбрала в спутники жизни человека, который брать ответственность за семью не мог и не хотел. Да что там за семью — он и сам-то по жизни плыл, как ее хлипкий ненадежный плотик! Впрочем, как и она сама. Стоило ли удивляться, что мечты оставались мечтами, а реальность относилась к ней с таким же омерзением, как и она — к реальности???

Вот такие думы варились в ее голове. И из них следовало сделать выводы. Она и сделала. Что там говорили Вера с Надеждой? Что есть еще те, кто по норам сидит, жизни боится?

На следующий день, к вечеру, перед закатом, она вылезла на белый свет, отыскала Верин помятый бидон, какую-то железяку, и Кладбище Разбитых Кораблей огласил беспорядочный трезвон.

— Люди! Собирайтесь! Вылезайте из своих нор! Заседание клуба имени Веры и Надежды вот-вот начнется! Будем меняться опытом! Я расскажу вам, как не надо делать! А потом вместе подумаем, как надо!

Над Кладбищем Разбитых Кораблей заходило солнце. Житейское море было сегодня на редкость мирным и тихим. А со всех сторон на звон потихоньку подтягивались люди...

* * *

— Ася, Асенька! Неужели это все так и было? — Я смотрела на нее чуть ли не с благоговением. — И ты вот так, под парусом, одна, в неизвестность???

— Так и было, — подтвердила Ася. — Конечно, было страшно, что скрывать... Но с Кладбища Разбитых Кораблей каждый должен спастись самостоятельно.