В поисках рая

И однажды рано утром мы вместе со звонарем и его женой, очень приветливой, добродушной женщиной, отправились в дальний поход. Нас обещали повести туда, где есть кораллы, на пустынный берег с красивой белой галькой, который островитяне называли Тахаоа.

Нелегкий это был путь! По узкому бережку, по обвалившимся сверху каменным глыбам. Справа бесновался океан, слева к небу поднимались грозные красноватые скалы. Здесь каждый день бывали камнепады, особенно после дождя.

Невелик простор для прохода… Могучие океанские валы обрушивались на остров, кипя и пенясь среди глыб, по которым мы шагали. Потом глыбы сменились узким карнизом из застывшей лавы. Стали попадаться всевозможные гроты и пещеры. Мы шли по изваянным природой мостикам, заглядывая в шахты и провалы, на дне которых плескалась вода. В одном месте что-то гудело и рокотало прямо в толще скалы у нас под ногами, а из расщелины через равные промежутки времени вырывался фонтан.

Не слишком приятный маршрут, но Тиоти чувствовал себя уверенно. Он смело прыгал босыми ногами с одного острого камня на другой. Этот человек мог бы, наверно, плясать на битом стекле…

Путь занял не один час; наконец мы, обогнув выступ в скале, спустились с глыбы на красивый пляж. Тахаоа…

На километр с лишним протянулась полоса ослепительно белого песка и белоснежных камней. Ее окаймляли отвесные скалы, вдоль подножия которых росли пальмы и зеленела трава.

Удивительное чувство овладело мной, когда я очутился на этом загадочном берегу, где все переливалось и блестело на солнце. Редкие на Маркизских островах участки плоского берега в устьях долин обычно сложены мелким-мелким угольно-черным лавовым песком. Здесь я увидел нагромождение коралловых глыб, и песок был тоже смесью кораллов с миллионами перемолотых в порошок ракушек.

От берега далеко в океан протянулись отмели — точно пруды, окаймленные пестрыми, красными, желтыми и зелеными рифами. Могучие волны, спотыкаясь о рифы, разбивались вдребезги о баррикаду, которая пропускала только слабые, постоянно освежающие воду струи.

Какой замечательный аквариум! По краю природной чаши было множество раковин и моллюсков, в толще воды буквально кишела жизнь. Дно выстилал ковер всех цветов радуги — водоросли и непрестанно колеблющиеся морские анемоны. Полчища плавающих и ползающих тварей… Стайками сновали пятнистые рыбки от круглых до тонких, как нитка. Удивительное разнообразие видов и щедрое изобилие красок. Красные рыбки старались держаться над красными пятнами дна: там их было труднее обнаружить. Ведь из океана нередко приплывают рыбы покрупнее, и тогда малышам приходилось несладко. Большие преследовали маленьких, а самым крохотным — с монетку — вообще лучше было не высовываться. Увидят злую морду морского угря или клешню грозного краба — и юркнут в чащу игл черного морского ежа. Малютки великолепно знали, что здесь они защищены острыми подвижными штыками. Даже самый опасный враг избегал приближаться к морскому ежу. Наткнешься — игла обломится, и ядовитое острие с закорючками прочно застрянет в ранке.

Своеобразное общество… Ползают, бегают, снуют, кишат, переливаются разными цветами. Лежа на рифе, мы готовы были без конца наблюдать эту картину.

Вдруг нас окликнул Тиоти: пора обедать. Стоя на внешнем рифе, он занес над головой длинное копье. Вот уверенной рукой молниеносно метнул его в воду, и на острие забилась рыба.

Мадам Тиоти уже облюбовала «стол», и мы уселись вокруг одной из белых глыб на берегу. Тиоти достал из кармана два лимона и выдавил их сок в ямку на камне. Затем он длинным ножом изрубил на мелкие кусочки отчаянно бьющуюся рыбу, разукрашенную красными и зелеными пятнами. Эти куски его жена размяла в лимонном соке. Блюдо готово! Сам звонарь уже уписывал за обе щеки. Я выловил пальцем скользкий кусочек и стал прилежно жевать. Как-никак мы не первый раз ели сырую рыбу на Фату-Хиве… Бедняжка Лив бросила свою порцию в воду: может, еще оживет?

Следующее блюдо. Мадам Тиоти еще раньше собрала на берегу несколько больших улиток. Теперь она расколола раковины камнем, точно орехи, потерла улитки о коралл и сполоснула в море. Прошу! Я стал есть, стараясь думать об устрицах. Но третье блюдо оказалось еще более неожиданным — каждый получил по морскому ежу! "Ешьте, ешьте, — приговаривал Тиоти. — Эти не ядовитые". Словно подушки для иголок — и до него же колючие… Чтобы такое переварить, нужен желудок из чертовой кожи. Я осторожно тронул чудовище, поглядывая на звонаря. Тогда он спокойно взял ежа за самые длинные иглы и сильно стукнул его о камень. Шлеп! Внутри оказалось нечто весенне-зеленое с красными комочками. Звонарь извлек пальцем содержимое и вкусно причмокнул.

Лив положила свою порцию на песок и сказала: "Кш, пошел прочь!" Но животное оказалось слишком неповоротливым, оно не тронулось с места. Я, зажмурившись, разбил ежа о камень и сделал глоток, твердя себе, что ем суп из саго и смородинное желе…