В поисках разумности

Но никаких испытаний не получилось — не успели они набрать и двух километров, как Гуров закричал: "Прыгай!". Ещё до полета он предупредил Александра с Валентином, что ожидает от мотора разных пакостей, вплоть до взрыва, и потому при малейшей угрозе следовало покидать самолет без колебаний. Так Александр и поступил, схватил метлу и сиганул за борт, прямо вверх, и очень вовремя. Мотор оказался вполне хорошим, а вот реактор взорвался, да так, что взрывная волна докатилась аж до университета. Через пять минут появились ректор, укутанный в теплую мантию, Валерий Марадей, преподаватель воинских искусств, и доктор Васильева, из университетского госпиталя. Гуров в это время стоял над обломками реактора и задумчиво изучал один из фрагментов.

Александр с другими магами уже закончили восстанавливать самолет. Каркас удалось восстановить полностью, не восстановилась только сгоревшая тканевая обшивка на крыльях. Гуров не обратил на самолет никакого внимания, погрузившись в изучение обломков, что было немного обидно. Студенты — маги постарались на славу, а он даже не поднял головы. Ректору пришлось его окликнуть, чтобы привлечь внимание.

— Сергей Александрович, вы целы? С вам всё нормально?

— Да, спасибо, все здоровы, — ответил Гуров, — не извольте беспокоиться. Сейчас вот немного поизучаем технические проблемы, и домой поедем.

— Сергей Александрович, поберегите себя. В вашем возрасте пилотировать самолет, да ещё со студентом на борту… Не хочу вас обидеть, но и внимание не то, и память не та…

Гуров набычился:

— С памятью у меня всё нормально. А студент, что ему сделается… Маг в непробиваемом плаще, с метлой и на самолете, который не развивает больше ста тридцати километров в час. Плюс два мага — целителя рядом.

— И всё-таки вы должны быть осторожнее. Вы используете такие взрывоопасные вещи, такой опасный реактор!

— В этом реакторе аж три кило алюминия да немного калиевой щёлочи. Вы когда-нибудь видели, чтобы алюминиевая стружка сама взрывалась?

Ректор и его сопровождающие улетели. Гуров проводил их очень мрачным взглядом, а затем тихо продекламировал:

На крыльце милок стоит,
На носу дерьмо висит,
Гул мотора затихает,
Еропланы там летают…

— А ну-ка скажите мне, господин хороший, — спросил Гуров, показывая подошедшему Александру искорёженную взрывом железяку, — через какую температуру прошла эта деталь?

Александр посмотрел на железяку и пожал плечами. Их, конечно, учили отличать сталь от железа, но чтобы настолько…

— И чему вас только учат? Не менее двух тысяч градусов. Видишь окалину и посиневшие слои, цвета побежалости? На воздухе такая температура недостижима. В реакторе у нас была обычная алюминиевая стружка, плюс электролит. Электролит, не скрою, обработан магией, чтобы получше окислял, но даже при нестационарной работе, окислись все запасы топлива в реакторе, такой температуры не было бы. А бабахнуло очень здоровски, на уровне десяти килограмм тротила. А там алюминия было всего-то три кило, из них два с половиной целы, вон, валяются. Откуда такая энергия?

Александр промолчал.

— Кто-то хотел нас убить. Но, на наше счастье, реактор перегрелся, и мы выпрыгнули за несколько секунд до того, как нам добавили огонька. Вот теперь встаёт интересный вопрос: кто из этих троих хотел нас убрать и зачем? Даже два интересных вопроса: кого из нас они хотели достать? У тебя, случаем, нет заклятых врагов? Сильно быстро тут эти стервятники появились. "Внимание не то, память не та". Посмотрю я, кто из них сможет так чисто взлететь, как я. Думаю, доктора Васильеву мы можем исключить из числа подозреваемых. Наверное, мне действительно не стоило брать тебя в кабину. Риск меньше.

Обратная дорога была не такой веселой, как дорога туда, но прошла, по ощущениям, намного быстрее. Немаги переваривали информацию и молчали, Александр пытался осмыслить слова Гурова, но ничего придумать не мог. Студенты уже знали, как транспортировать самолет, и, не дожидаясь Гурова, оттащили самолет в ангар и закрепили его как раз к тому моменту, когда туда только доковылял их наставник. Распрощались быстро и печально, каждый думали о своем.